Пастушка была хороша!
Высокая грудь, крутые бедра сразу наводили не просто на грешные мысли, а поднимали дух мужчины, требуя от него новых сексуальных подвигов.
Клим привстал на локте, обозревая огромный сексодром. Справа и слева от него лежали две обнаженные девицы – обе натуральные блондинки, как заметил Клим, ввиду полного отсутствия одежды на обеих.
Правую девицу звали Галина, как определил Клим по вытатуированному на левом плече крокодилу с широко разинутой пастью, из которой торчали огромные, больше подходящие саблезубому тигру зубы.
Сам крокодил, размером с кошку, еле уместился на плече девушки, обвив длинным хвостом руку ниже локтя.
Папа у Галины работал в посольстве Голландии.
Вчера в ресторане Клим с Вальком весь вечер спрашивали: не съест ли их этот крокодил.
Вот почему имя Галина накрепко засело в памяти Клима.
Судя по любовному опыту, девушка в Голландии занималась не только изучением голландского языка, но и нашла неплохого учителя любви, а может, она по жизни такая любвеобильная и изобретательная.
Вот имя второй, без отметин на теле, начиналось на букву «Л», а следующие буквы Клим не мог вспомнить.
Вторая пришла часа в три ночи и с ходу, никого не спросив, принялась целовать Клима.
Получился стандартный французский вариант: любовь втроем, который Клим попробовал первый раз в жизни, несмотря на свои тридцать восемь лет.
Девицы были молодые и в теле, но по сравнению с нарисованной пастушкой совершенно не смотрелись.
Клим в два приема дотянулся до Галины и по-хозяйски положил ладонь на бедро.
– Отстань! Дай поспать немного! Заездил меня до смерти, а все ему мало, – отпихнула руку девушка, отползая в правый угол огромной постели.
До края кровати было никак не меньше двух метров, и она не рисковала свалиться на пол.
Поэтому Клим перенес внимание на вторую девицу, вольготно раскинувшуюся в другом углу кровати.
Почувствовав взгляд Клима, девица повернулась на бок, спиной к единственному зрителю, показывая идеально очерченные крутые бедра, плотно прижатые друг к другу.
«Валек сказал, что поедем к нему на дачу. У него предки уехали, а мы можем повеселиться от души. Этих телок мы сняли в ресторане, а потом Валек вызвонил еще двух подруг. Сашка пришел со своей девушкой, которую звали Лариса, и вот она лежит в моей постели. Значит, девушку зовут Лариса, наконец вспомнил Клим, и легкий укол совести вогнал совсем маленькую занозу в сердце. Заноза была совсем маленькая, потому что в комнате было полутемно, когда вошла Лариса, а узнал Клим девушку, только когда она побежала в ванную, на секунду попав в полосу яркого света.
«Куда Сашка сейчас делся? Вроде Сашка хотел на ней жениться! За вчерашний вечер он раз пять обещал сделать очередную глупость!» – вспомнил Клим, осматривая огромную комнату, в которой, кроме кровати, ничего больше не было.
Белая металлическая полоса шла от середины кровати к высокой резной двери, сделанной из темного дерева.
Клим обвел глазами помещение, ища свою одежду, но не обнаружил. Комната была абсолютно пуста.
Одежды девиц на кровати тоже не было видно.
«По сравнению с потолочной нимфой подруги совсем не смотрятся!» – успел еще раз оценить Клим стать своих ночных подружек, как звякнул звонок и в комнате возник металлический столик, на котором стояла литровая запотевшая кружка с пивом, а рядом на блюдце лежали сухарики, размерами с ноготь большого пальца.
Осушив кружку с ледяным пивом, Клим почувствовал себя намного бодрее. В голове сразу прояснилось.
Опуская кружку на стол, заметил бегущую по металлу столика надпись:
«Ванная направо. Через десять минут вас ждут в комнате номер семь».
Едва Клим потянулся за вторым сухариком, как надпись снова появилась, горя красным цветом.
«Странная дача у Валька!» – подумал Клим, заходя в большую ванную, в которой, кроме обычной ванны, присутствовали унитаз, биде и душевая кабина.
На стене висел костюм, рубашка Клима, а внизу стояли начищенные туфли.
«Вот бы мне в квартиру такую вышколенную прислугу!» – завистливо подумал Клим, на скорую руку бреясь разовым станком «Жиллетт». Причесавшись, Клим вышел в комнату и, мельком взглянув на лежащих девушек, сразу поднял голову вверх.
«Все-таки нимфа на потолке лучше!» – оценил он произведение неизвестного художника и открыл дверь в коридор.
Настенные часы показывали только семь часов утра.
Коротко стукнув в дверь, Клим дождался властного:
– Войдите!
И потянул за дверную ручку. Дверь неожиданно легко поддалась, и Клим очутился в небольшом, на одну машину, ярко освещенном мощными лампами