– В смысле?
– Ну, днем-то я их турнула с участка, только они далеко не ушли. Все поодаль отирались, то один, то другой ко мне подходил. Очень уж им хотелось мне помочь. Вот это действительно странно так странно.
Антон смотрел на бабушку в полнейшем изумлении.
– Почему?
– Не были похожи они на тех, кто землю станет копать за вознаграждение. Одеты больно нарядно. Чудно, конечно, я бы тебя ремнем выдрала, вздумай ты так нарядиться, но все-таки вещички на них были нарядные и дорогие. Руки опять же ухоженные у всех такие. У одного что-то вроде маникюра. Чистенькие такие мальчики, ручки прямо женские. И городские, такие мальчики лопаты в руках сроду не держали. А туда же, лезут ко мне, вскопаем вам, бабушка, весь огород. Давайте, вам же трудно одной. Куда там, говорю, милок, тебе дернину копать. Ты же на первой же грядке у меня сам и ляжешь. А он: нет, бабушка, я сильный, вы меня испробуйте. И сам уже на участок лезет. А ручонки-то тонюсенькие, ленточками затянуты, ножки в ботиночках лаковых, куда там по грязи в таких ботиночках. Шажок сделает и грязь с башмачка кружевной косыночкой вытирает. Смех смотреть! И дружки ему под стать. Пижоны, одно слово. Или как их там по телевизору называют… нажоры, вот!
– Может быть, мажоры?
– Может быть, что и мажоры, только мне сдается, что больше все-таки нажоры. Нажирались-то, конечно, их папеньки, а эти теперь уже просто нажоры.
После сытных щей и свинины с гречневой кашей, которую одна бабушка умела варить такой рассыпчатой и ароматной, работать совсем не тянуло. Тянуло покачаться в гамаке, который Антон уже растянул в уютном солнечном местечке за домом. Но Антону не суждено было сегодня отдохнуть. Он даже не успел дойти до облюбованного им гамака. Только потянулся, стоя на крыльце, зевнул, да так и застыл с открытым ртом. И было почему!
На огороде, на той самой вспаханной им с таким трудом делянке копошились какие-то подозрительные личности числом аж целых четыре человека!
– Эй! – возмутился Антон. – Вы кто такие?
Но, к его возмущению, незнакомые личности и не подумали испугаться или как-то иначе отреагировать на появление хозяина, застукавшего их с поличным за нехорошим и малопонятным занятием. Они лишь выпрямились, устремив в сторону приближающегося Антона взгляды, в которых читалось одно и то же выражение. И чем ближе подбегал к ним Антон, тем больше он удивлялся. Эти четверо смотрели на него так, словно это они сами были на Антона в изрядной претензии.
Антона это не остановило. Он чувствовал себя тут хозяином и в своих правах. И права эти собирался отстаивать. Хотя бы даже и в драке.
– Эй! Вы чего тут забыли, а? – враждебно крикнул он чужакам. – Проваливайте!
– Это ты тут копал?
Первым заговорил самый высокий из всех четверых. Худой, с маленькой изящной головой, посаженной на чересчур длинной шее, он напоминал то ли вельможу с какой-то фламандской картины, то ли испанского гранда. Чудилось что-то такое благородное и в то же время угрожающее во всей его фигуре.