Артём ненавидел свои уши. Лопоухим его не называл только ленивый. Однажды он даже приклеил уши на ночь изолентой. Но это не помогло. Вон у Серёги из пятой квартиры – маленькие аккуратные ушки. Как у девочки, говорит Тёмкина мама. У Димки из соседнего подъезда тоже хорошие уши. Ну да, они у него большие, но плотно прижатые к голове. Правда, уши у него почему-то всегда грязные. Есть ещё один мальчишка, у которого уши торчат, но они закрыты длинными волосами. Ему родители разрешили носить такую прическу. А Тёму стригут под футбольный мячик. Почти налысо. Где уж тут спрятать уши!
– Тёмка, иди завтракать!
Мальчик вздохнул и поплёлся на кухню. На столе в тарелках дымилась ненавистная манка.
– Ма-а-ам, ну не люблю я манную кашу.
– Каша – это здоровье и польза. – Папа подвинул тарелку поближе, а сам сел напротив.
– Нет никакой пользы от манки. – Тёмка с тоской смотрел на белую массу, в которой солнечным кружком таяло масло.
– На улицу не выйдешь, пока не поешь, – заявила мама.
– Я и не собираюсь, – буркнул Тёма и нехотя взял ложку.
Мама вытерла руки о фартук и тоже присела к столу.
– Что, сын, опять тебя дразнят?
Тёмка насупился и молчал. Ковырял тихонько кашу, рисовал ложкой в ней узоры и молчал.
– Сынок! – весело воскликнул папа. – У меня тоже такие же уши. Посмотри!
– Видел уже.
Мама встала, подошла к папе и поцеловала его прямо в оттопыренное ухо.
– А я очень люблю твоего папу. И уши его люблю, – сказала мама и поцеловала в другое ухо.
Папа расплылся в улыбке, уши его заполыхали малиновым цветом.
– А я люблю твою маму. – Папа хотел обнять маму, но задел локтем тарелку, и каша вылилась прямо ему на брюки. Он вскочил, опрокинул стул и побежал в ванную. Мама побежала следом. Из ванной послышался смех и плеск воды.
– Ну совсем как дети, всё дурачатся. – Тёмка покачал головой и улыбнулся.
Он всегда думал, что ему очень повезло с родителями. Папа запросто выходил во двор, чтобы погонять в футбол с мальчишками. Мама никогда не запрещала приходить друзьям к ним домой. Вот и сейчас он слышал, как родители брызгаются водой и смеются.
Из ванной выбежал папа. Он был весь мокрый. Папа прижал спиной дверь в ванную комнату. Мама пыталась открыть, барабанила по двери и кричала:
– Открывай, подлый трус!
– Ни за что! – грохотал папа и подпрыгивал вместе с дверью. Потом резко отскочил в сторону, и мама вылетела из ванной. Хорошо, что папа успел поймать её. Мама смеялась, а довольный папа, побежал в комнату искать чистые брюки.
Каша совсем остыла. Тёмка пытался сдвинуть её в сторону. Но каша упрямо расползалась по всей тарелке.
– Нет, вы посмотрите на него! – воскликнула мама. Она вошла в кухню. Раскрасневшаяся, с мокрыми прядками волос, она по привычке начала причитать.
– Да что ж это такое! Ты уже превратился в ходячий скелет! Рёбра торчат, штаны сваливаются. Нет, нужно что-то делать! Ешь кашу, кому говорю!
– Мать, отстань от ребёнка. – Сзади подошёл отец. – Каша уже совсем остыла.
– Вот ты вечно ему потакаешь, – недовольно сказала мама. – Пусть хоть бутерброд съест.
– С кабачковой икрой? – обрадовался Тёмка.
– Нет, с сыром, – объявила мама. – И разговор закончен!
Расправившись кое-как с завтраком, Тёмка помчался на улицу. А на улице были КА-НИ-КУ-ЛЫ!!!
Всего несколько дней назад наступило лето. Позади школа, уроки, ежедневные задания. Впереди игры во дворе, велик, лапта, прятки. Вот что такое настоящее лето! Двор на окраине Москвы был небольшой, но очень уютный. Здесь были и качели, и песочница для малышей. Возле раскидистого куста акации стоял теннисный стол.
Не успел Тёмка выскочить во двор, как в лоб ему влетел мячик. От удара мальчик шлёпнулся на землю.
– Тём, Тём, прости, это я нечаянно! – К нему подбежал Серёжка. – Я думал, это Скворцы выходят. Они минут пять назад в подъезд забегали, а я их караулил.
Артём поднялся, отряхнул пыль с брюк.
– Ты представляешь, эти заразы прокололи шину в велике. Петька в окошко всё видел, – продолжал тараторить Серёжка. – Я погнался за ними, а они в подъезд помчались.
– И где они могут прятаться? – Тёмка на мгновенье задумался. – Точно, они последнем этаже! Побежали.
– Погоди! – Серёжка побежал к дороге. Прямо из-под асфальта пробивалась молоденькая крапива. Натянув рукав, Серёжка сорвал пучок