Времена, которых больше нет
Предисловие
Глухое, забытое богом село Глазово, что на Сумщине. Тогда, во времена СССР, это была территория Украинской ССР. Вначале оно принадлежало, территориально, к Зноб-Новгородскому району. Затем его передали Шосткинскому району. В селе не было ни электричества, ни асфальта. Где покосившиеся, где добротные белые избы «мазанки» возвышались справа и с лева вдоль улиц. Причем почти все избы стояли к улице боковой стеной, без окон. Это видимо пережитки сталинского режима. Люди боялись, чтобы их не подслушали и не увидели, что делается в доме. Центральная улица величалась «Плановой». Она одним своим концом выходила прямо в поле, проходя вдоль деревенского кладбища, а вторым концом упиралась в местную школу. Раздваиваясь, плавно переходила влево, под тупым углом, в улицу «Роговскую». Вправо от улицы «Плановая» под таким же тупым углом уходила улица «Красичка», в самом конце которой когда-то жили мои родители. Улица «Роговская» шла вдоль добротного дома директора, местной восьмилетней школы. Далее выходила на Кривоносовский шлях, именующийся так, потому, что он вел в сторону села Кривоносовка. Улица «Красичка» уходила в сторону реки «Бычиха» далее стелилась мимо бригады где я работал. Заканчивалась эта улица красивой березовой рощей. У этой рощи по рассказам моей матери стояла ветряная мельница моего деда.
От дома директора школы влево, под прямым углом в сторону МТФ (молочно-товарной фермы) уходила улица «Лупатовка». Прямо от местной школы под острым углом к улице «Плановая» проходила еще одна улица «Заболотная». Она проходила посредине между Сельским советом и местным клубом. Клуб стоял на берегу рукотворного озера. Раньше вместо озера было болото, отсюда и название улицы. Кто занимался планировкой этого села, видимо не был знаком с геометрией. Поскольку ни одна улица в этом селе не стыковалась с другой улицей под прямым углом, как это обычно принято. Название других улиц и переулков, за давностью лет не могу вспомнить. Но чтобы выехать с деревни в сторону ближайшего города Шостка, нужно было ехать от центра села. Где, как и в каждом селе тех времен, находились магазин, школа, сельсовет и клуб. Школа построена на месте снесенной после революции местной церквушки. Интересные истории рассказывали про моего отца, что были связаны с этой церквушкой. Когда большевики и их сторонники спилили и уронили на землю деревянный крест с купола. Мой отец залез по стене церкви на купол и на спиленный пенек поставил поллитровку водки. При этом прокричал сверху: «Теперь – это ваш крест, молитесь ему, глупые люди!»
Далее нужно было проехать от улицы «Плановой» вдоль сельсовета и клуба, по улице «Заболотной», которая под острым углом ответвлялась от улицы «Плановой». Доехав до первого перекрестка повернуть направо. В сторону полевого тока, где летом сушили зерно. Затем уже повернуть налево на Ивотской шлях, который, виляя вправо-влево между лесопосадками, выходил к селу Ивот. Затем мимо пенькозавода в селе Ивот, через деревянный мост реки Ивотка, в направлении села Крупец. Проехав село Крупец, на горизонте показывались трубы военных заводов города Шостка, где были в те времена знаменитые на всю страну завод «Свема», «Химреактив», «Девятка» и «Пятьдесят третий». По названиям заводов уже было ясно, что они военного назначения. До города Шостка, всего-то сорок пять километров, но ехать приходилось в открытом кузове машины ГАЗ- 53 или старого ЗИЛа. Автобусы начали регулярно ходить в это село гораздо позже, когда проложили брусчатку, а затем и асфальт. Хотя назвать асфальтированной эту дорогу можно было с большой натяжкой. Её ширина позволяла проехать только одной машине. В те далекие времена, все ехали по летней дорожной пыли. По весенней – осенней распутице. Машины ползли с набитыми битком людьми, кузовами. С утра в сторону города, а вечером обратно. Просто не верится, что это было со мной и на моем веку. В это время на Кубани, откуда я переехал с родителями в село Глазово, было уже все электрифицировано и центральные улицы были покрыты асфальтом. Делать уроки при керосиновой лампе было дико и весьма неудобно. Но вот в деревню завезли дизель-генератор, поставили столбы, и провели провода в каждый дом. Но электроэнергию давали только в период утренней и обедней дойки, а еще вечером на период показа кинофильма в местном клубе. Кстати билет в кино стоил пять копеек. Это уже после Хрущевской денежной реформы 1961 года. Но это уже была почти цивилизация. Жители деревни начали покупать электрические чайники, для быстрого подогрева кипятка к чаю или так просто, например, помыться. Первый телевизор я, конечно, видел еще на Кубани, он стоял в «Ленинской комнате» консервного комбината. Мы с улицы, через окно, по вечерам смотрели телепередачи. Звука, конечно, не слышали, но черно – белая картинка на голубом экране просто завораживала. Неважно было, что там показывали – соревнования по водным лыжам или конькобежному спорту. Все смотрели, не отрываясь, пока проходящий работник не прогонял нас по домам. В селе Глазово телевизор первый появился, как и положено, у директора школы Петра Трифоновича. В те времена директор школы был самый уважаемый человек в деревне. Хочу отметить, он был фронтовик, командир знаменитой «Катюши». Даже председатель колхоза и сельсовета были на вторых планах. Это