Иван не был в детстве озорником, умел хорошо рисовать, к шести годам, «по оберткам», выучился читать. Окончив 7 классов, он поступил на Рабфак Шосткинского химико-технологического техникума, а в 1938 году, восхищенный формой учлетов, пришел в аэроклуб.
В апреле 39-го он совершил свой первый полет, испытав незабываемые ощущения. Красоты родной земли, открывшиеся с полуторакилометровой высоты из кабины У-2, произвели на юношу неизгладимое впечатление.
В начале 1940 года, так и не закончив техникум и не став «специалистом по порохам», Кожедуб получает направление в Чугуевское военное училище летчиков, где последовательно проходит подготовку на УТ-2, УТИ-4, И-16. Осенью того же года, совершив два чистых полета по кругу, он, к своему глубокому разочарованию, был оставлен в училище инструктором.
Он много летает, экспериментирует, оттачивает пилотажное мастерство. «Было бы можно, кажется, не вылезал бы из самолета. Сама техника пилотирования, шлифовка фигур доставляли мне ни с чем не сравнимую радость», – пишет Иван Никитович в этой книге, раскрывая тем самым суть летчика.
Весть о начале войны заставила сержанта Кожедуба (по иронии судьбы в «золотом выпуске» 1941 г. летчики были аттестованы не лейтенантами, а сержантами) еще более настойчиво заниматься летным самообразованием, изучать вопросы тактики, конспектировать редкие и не очень объективные описания воздушных боев, появлявшиеся в газетах. Дни, в том числе и выходные, были расписаны по минутам и подчинены единой цели – стать достойным воздушным бойцом. Обладая хорошим пространственным воображением, он живо представлял себе картины воздушных поединков, умозрительно проигрывал варианты, отмечал и запоминал то, что казалось важным.
Большое впечатление произвела на него речь Сталина, произнесенная 7 ноября 1941 года. Несколько ключевых фраз из той речи Кожедуб занес в свою записную книжку, хранившую также контуры самолетов и схемы воздушных боев. Суеверный, как большинство летчиков, он считал эту книжку своим талисманом и брал в каждый вылет. Заносить мысли на бумагу, анализируя происходящие события, стало для него привычкой: всю жизнь он вел дневники.
Поздней осенью 1942 года, после многочисленных просьб и рапортов, старший сержант Кожедуб в числе других инструкторов и выпускников училища был направлен в Москву, на пункт сбора летно-технического состава, откуда попал в 240-й истребительный авиационный полк.
Еще в августе 240-й иап одним из первых был вооружен новейшими в то время истребителями Ла-5. Однако переучивание провели наспех, за 15 дней, при эксплуатации машин вскрылись конструктивные и производственные дефекты, и, понеся на Сталинградском направлении тяжелые потери, уже через 10 дней полк был выведен с фронта. Кроме командира полка майора И. Солдатенко, в строю оставалось лишь несколько летчиков… Следующие подготовка и переучивание проводились уже основательно: в конце декабря 1942 г., после напряженной месячной теоретической подготовки с ежедневными занятиями, летчики приступили к полетам на новых машинах.
В одном из тренировочных вылетов, когда сразу после взлета из-за поломки двигателя тяга резко упала, Кожедуб решительно развернул самолет и спланировал на край летного поля. Сильно ударившись при посадке, он на несколько дней выбыл из строя и к моменту отправки на фронт едва налетал на новой машине всего 10 часов. Этот инцидент был лишь началом долгой полосы неудач, преследовавших летчика в начале его ратного пути.
При распределении новых самолетов Кожедубу досталась тяжелая пятибачная машина с бортовым номером 75. Во время своего первого боевого вылета на прикрытие аэродрома, пытаясь атаковать группу бомбардировщиков, он попал под удар вражеских истребителей, а затем в зону огня своей же зенитной артиллерии. Самолет получил тяжелые повреждения от пушечной очереди Ме-109 и от попадания двух зенитных снарядов. Кожедуб тогда чудом остался жив: бронеспинка защитила его от фугасного снаряда авиационной пушки, а ведь в ленте фугасный снаряд, как правило, через один чередовался с бронебойным…
После ремонта его Ла-5 мог именоваться боевой машиной лишь условно. На боевые задания Кожедуб вылетает редко и на «остатках», т. е. на свободных самолетах, которых было меньше, чем летчиков. Однажды его и вовсе чуть не забрали из полка на пост оповещения. Лишь заступничество Солдатенко, то ли разглядевшего в молчуне-неудачнике будущего великого бойца, то ли пожалевшего его, спасло Ивана от перепрофилирования.
Только на Курской дуге, во время сорокового боевого вылета, сам уже став «батей» – заместителем комэска, – Кожедуб сбил своего первого немца – «лаптежника» Ю-87. После этой победы его счет начинает быстро расти – выполняя нелюбимые истребителями задания по прикрытию наземных войск и сопровождению, Кожедуб одержал здесь 4 официальные победы.
Взыскательный и требовательный к себе, неистовый и неутомимый в бою, феноменально выносливый к перегрузкам,