Ранней весной 2009-го года мне позвонили из баварской службы охраны памятников и попросили выехать в район деревни Хохштадт в краю Пяти Озер. Случилось там следующее: некий крестьянин по имени Ральф решил перестроить стоящее посреди его поля деревянное подсобное строение. Однако, разрушив обветшавший сарай, он обнаружил, что фундаментом сарая помимо сравнительно новой бетонной заливки служила еще и необычная кладка из крупных бесформенных камней со скрепляющим раствором. Не зная, как поступить, крестьянин собрал соседей. Сообща они решили дать знать о находке в городской совет ближайшего города Веслинга, а оттуда информация попала уже в Мюнхен, к специалистам из службы охраны памятников. По характеру материала кладки прибывший на место сотрудник совершенно справедливо предположил, что находка относится не к римской эпохе, а к самому раннему средневековью. Посовещавшись с начальством, он и связался со мной.
Приехав в Хохштадт через несколько дней, я собственными глазами убедился в его правоте. Картина получалась очень интересной. От эпохи Меровингов до нас дошли практически одни только церкви, строившиеся в больших городах, зачастую на фундаментах бывших римских базилик или языческих храмов. Здесь же поблизости не было ни единого значимого следа античной цивилизации. Правда, в четырех километрах пролегала оживленнейшая римская магистраль, соединявшая Ювавум, нынешний Зальцбург, с Августой, нынешним Аугсбургом, а в позднеимперские времена – столицей провинции Реция Вторая. Но этого казалось все же маловато для того, чтобы предположить возрождение цивилизованной жизни после краха империи именно в этом месте. С воодушевлением я спросил о возможности провести раскопки. Надо сказать, что в Баварии очень неохотно выдают на них разрешение, придерживаясь того мнения, что раскопки уничтожают памятник в его первозданном виде. Чиновник на это предложил мне написать в их службу официальный запрос, который будет рассмотрен по всем правилам.
На мое удивление через несколько месяцев разрешение было выдано. Еще через год я получил финансирование. Летняя погода благоприятствовала полевым работам, за которые я без промедления принялся. Всюду на протяжении раскопок меня и моих студентов сопровождали загадки. Найденная Ральфом кладка оказалась частью стены достаточно скромного по размеру господского дома усадьбы типа римской villa rustica. Однако, насторожило нас сразу вот что: число фигурных мраморных деталей внешней отделки – розеток, фрагментов античных статуй, небольших декоративных колонн, осколков облицовочных плит (большая часть облицовки была, видимо, расхищена) – превосходило доступные нашим представлениям о меровингской эпохе пределы. Мне порою не верилось, что я работаю в далекой от Среиземноморья родной Баварии. По находкам я был ближе к чему-то вроде Парфенона, только гораздо менее грандиозному по масштабам. Трудно даже вообразить, какими белыми воронами должны были быть хозяева этого поместья среди своих соседей.
Дальше – больше. Мы добрались до пола. Пол был римским. Мы сантиметр за сантиметром открывали напольную мозаику. Удивительно было, что по римскому полу продолжали ходить во времена Меровингов и, больше того, предприняли попытку его реставрации. При этом, работа была сделана на удивление качественно и с использованием камня греческого происхождения. Особенно показательным в этом плане было лицо мальчика-Амура, держащегося за подол платья своей матери Венеры. Поверхность правой половины его лица оказалась лишь чуть менее изношенной в сравнении с левой, а в остальном отличия было на вид найти практически невозможно. Затем мы, конечно, добрались до римских слоев и обнаружили вполне ожидаемые следы разрушений: сначала в V в., когда вследствие участившихся германских набегов вести хозяйство вдали от защищенных пунктов стало невозможно, а потом во второй половине III в., что хорошо коррелирует с нападением аллеманов и ютунгов на Рецию.
Самое интересное началось после. Весь внешний декор и напольная мозаика хотя и запаздывали лет на двести, были типичны по крайней мере для античности. Совершенно непредвиденный сюрприз ожидал нас в под полом подсобных помещений этого необычного поместья. В римскую эпоху этот подвал использовался в качестве эргастула, тюрьмы для провинившихся рабов. Раннесредневековые владельцы уделили подвалу особое внимание: они тщательно гидроизолировали его стены смесью битума и смолы (само по себе это уже уникально для средневековой Европы) и замуровали два окна. Таким образом, они создали внутри достаточно сухой микроклимат, способствовавший хорошей