ПРИГОТОВЬТЕ СЕВЕР ДЛЯ МИНИСТРА
В день заезда очередной вахты стало известно, что ожидается приезд министра. Участок был передовой, вёл уникальное бурение с морского льда, поэтому все восприняли как должное, что самый главный человек отрасли хочет увидеть всё на месте, своими глазами. «Нам-то что. Пожалуйста, не жалко». Но в глубине души польстило, конечно.
Стоял обычный чукотский морозец, и солнце мутным пятном висело над снежной равниной. Стрекотали дизель-электростанции, чёрный угольный дым из труб пачкал небо. Февральские пурги сдули неслежавшийся снег, и трактора, сновавшие по участку, били стылыми траками в голый зелёный лед, только брызги в стороны. Полтора метра льда для одиннадцатитонного трактора или буровой весом в двадцать пять тонн, много это или мало? Если в первый раз – мало, дверцы даже закрыть страшно. Во второй – смешно, что в первый было страшно, ну а в третий – попробуйте сами, и всё поймёте… Старожилы.– привыкли. Ездили, и всё тут.
Первый, неокрепший, ледовый покров осеннее сжатие легко взломало, потом за дело снова взялся мороз, намертво спаяв обломки льдин с окаменевшим материком, но, видно, перестарался – лед стал крошиться, лопаться с гулким эхом, покрылся паутиной трещин, которые по неизвестной прихоти переплелись у самого берега в тугой жгут, – это уставшее в борьбе со стужей море вывалило к береговому обрыву грязно-белый шероховатый язык торосов. Обрыв, однако, стоял неколебимо на старом месте и чернел неистово и неприступно, закрывая половину горизонта и половину неба. Было в нём что-то, подавляющее и ограничивающее.
Некоторые шустрили, пытались оттаскивать балки-вагончики подальше от обрыва, вслед за уходящей в море буровой, но жрец техники безопасности, в просторечии «ледόвик», тут же запретил ставить жильё на льду – мало ли что. Но если честно: самолет ледовой разведки – «ледовик четырнадцатый» – сюда никогда не залетал, нечего ему было здесь делать. На тесноту жизненного пространства никто, конечно, не жаловался, но пляж – узкая полоска смёрзшейся гальки – был крут, полозья нельзя было поставить ровно, и трактористы, перекрывая стук моторов, материли всё и вся и елозили «гусками» себе в убыток. А главное, буровые быстро удалялись от берега, осветительного кабеля вечно не хватало, жгли тогда вонючие, заправленные солярой, лампы или вообще обходились без света. Раздражало и пустое хождение, километр до буровой и кают-компании, километр – до пляжа, особенно в темноте.
Ледовик, пожалуй, обладал здесь наибольшей полнотой власти. Он каждый день обходил участок, сверлил лунки до седьмого пота, отыскивая свежие трещины, после чего, бывало, останавливал бурение, а запрещённые отрезки ледовых дорог отмечал красными флажками, и ездить по ним, чтобы не давать большой крюк, можно было только в его отсутствие. А что, риск, говорят, благородное дело.
Хотя случаи бывали