– Ребята приковали меня наручниками, – поясняю я. – И ушли.
Татьяна дёргает бровью и возвращает мне руку.
– Как разберёшься здесь, зайди в медкорпус, – советует она.
Я издаю смешок. Боль – последнее, что меня сейчас волнует.
– Я серьёзно, – добавляет Татьяна. – Выбитые пальцы не помогут тебе стать сильнее.
С этими словами она идёт дальше по коридору и исчезает двумя дверями левее.
– Но вы сами чуть не сломали Бену руку! – кричу я ей вслед.
Тишина является мне ответом. Ещё несколько секунд стою на пороге, разглядывая видную мне часть кабинета Дмитрия. Тут очень светло и уютно. Ветер, впущенный внутрь приоткрытым окном, играет бледно-голубыми полупрозрачными занавесками. Рядом стоит телескоп и плетёное кресло. На полу постелен пушистый зелёный ковёр.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем зайти. Здесь играет лёгкая музыка: джаз, или что-то в этом роде. Это должно расслаблять, но на меня действует с точностью наоборот. Я иду к приёмнику и бью кулаком по кнопке включения. Всё затихает. Направляюсь в другую часть комнаты, где перпендикулярно друг другу стоят два деревянных стола. На одном из них разбросаны какие-то бумаги, на другом стоят письменные принадлежности и открытый ноутбук. Подхожу ближе и вижу на его заставке припорошенный снегом лес. Жму на пробел. Выскакивает окно, предлагающее ввести пароль.
Мысль попробовать собственное имя или дату рождения мамы прогоняю сразу же. Нужно быть реалисткой.
Замираю и прислушиваюсь. Дверь я специально оставила открытой, чтобы сразу услышать чьё-либо приближение. Но сейчас тишина. Тогда принимаюсь открывать ящики в столе, не трогая вещи, но внимательно разглядывая содержимое. Не нахожу ничего интересного: обычные мелочи, которые абсолютно все без исключения хранят в письменном столе. Не знаю, что именно ищу, и всё же чувствую разочарование, когда не нахожу ни одного своего следа. Ни фотографий, ни заметок. Зато вместо этого на самом видном месте – между компьютером и подставкой под канцелярию, – стоит портрет мальчишки в деревянной рамке.
Мальчишки, который очень похож на маленького Даню.
Дмитрий выбрал приёмного сына вместо родной дочери. Что ж, для его же сохранности лучше ему иметь на это действительно веские причины.
Сначала я слышу голос. Потом – ровные шаги. Быстро иду к плетёному креслу и присаживаюсь на край. Затем плюю на всё и расслабленно откидываюсь, скрестив руки на груди и перекинув ногу на ногу.
– Нет. Я не думаю, что это хорошая идея… Амад… Амадеус, послушай…
Второго голоса я не слышу, что наводит меня на мысль о телефонном разговоре.
– Совет прибудет послезавтра, поэтому ты можешь… Доу я предупредил… Нет, Амадеус, он…
Дмитрий замолкает раньше, чем заходит в свой кабинет. Он видит открытую дверь. На его лице в равных пропорциях отражаются замешательство и удивление. Затем он натыкается на мой взгляд. Я растягиваю губы