Независимо от того, какое определение мы возьмем за основу исследования данного явления, его материальное выражение в любом случае едино – это организованные преступные группы, организации и сообщества. Причем иные устойчивые формирования могут иметь главарей, планировать преступления, распределять роли между соучастниками, но при всем этом не входить в структуру организованной преступности. Здесь важны не количественные, а качественные признаки, присущие в полной мере «мафии». Перекочевав в наш язык, этот термин уже успел стать привычным. Начиная с 1992 г., он используется даже в официальных документах. Не вдаваясь в дискуссию с другими, как зарубежными, так и отечественными исследователями, мы называем мафией тайные преступные организации, включенные в систему организованной преступности, имеющие коррумпированные связи и ролевой статус в преступной среде или теневой экономике. Все эти признаки переплетаются между собой и дополняют друг друга.
• Как тайные организации мафия основывается на конспирации, жесткой дисциплине, определенной иерархии, законах «омерты» и «вендетты» (кара за нарушенный обет молчания и кровная месть);
• как преступные организации она может быть универсальной (совершать любые наборы преступлений – от вымогательства до киберпреступлений, от перевозки наркотиков до диверсий и террористических актов) и специализированной (например, ориентированной только на наркобизнес или на похищение и перепродажу автомобилей);
• как элемент системы организованной преступности мафия участвует в процессе рациональной реорганизации преступного мира;
• как организации, имеющие коррумпированные связи, она стремится уменьшить риск судебного преследования, но, подкупая представителей власти и спецслужб, тем самым заставляет их служить себе (по данным милиции и социологов, половина доходов, получаемых преступным путем, идет на подкуп властных структур и правоохранительных органов);
• что касается ролевого статуса в преступной среде, то мафия включена в относительно устойчивую систему взаимоотношений между различными категориями преступников (известно, что в криминальной среде действуют свои неписаные законы, субкультура общения, делятся сферы преступного бизнеса и территории и т. д.); здесь формируется своя идеология с широким набором нравственных, «правовых», эстетических и даже философских идей, оправдывающих преступность;
• роль мафии в теневой экономике проявляется в стимулировании роста дефицита на потребительском рынке, контроле за сферой скрытого производства, закупок и распределения товаров[1].
К концу 90-х годов у меня созрело полное убеждение в том, что организованная преступность (мафия) стала формой социальной организации жизни во многих странах мира, в т. ч. и в России. Базируясь на этом убеждении, я солидарен с российскими социологами в том, что организованное преступное сообщество можно рассматривать как новую особую форму социальной организации индивидов, имеющих определенные материальные цели и интересы и объединенных противоправным способом их достижения и удовлетворения.
Но организованная преступность, на мой взгляд, это не только и не столько совокупность различных организованных групп и сообществ, это и форма жизнедеятельности отдельных индивидов, групп лиц, которые моделируют в своем индивидуальном поведении и образе жизни стереотипы поведения и образ жизни преступных сообществ.
Таким образом, в социальную ткань общества вклиниваются как высокоорганизованные преступные сообщества, так и не связанные с ними непосредственно отдельные индивиды или группы индивидов, которые действуют в парадигме этих преступных сообществ.
Такие формы социальной организации жизни в большей мере относятся к архаическим и иерархическим отношениям между членами общества (хотя в последние годы они приобретают все более сетевой характер, используя горизонтальные связи). Но, в любом случае, они далеки от отношений общества граждан или гражданского общества.
Если использовать термин «мафия» как синоним понятия «организованная преступность», то можно констатировать, что в современном мире отношения между индивидом и сообществом в большей мере выстраиваются не по типу гражданского общества, а по типу общества мафиозного.
По определению философов, гражданское общество – это тип общества, где сам эпитет «гражданское» означает высшее из доселе известных истории проявление экономической культуры, политической культуры и правовой культуры.
По аналогии с этим определением мафиозное общество – тип общественных отношений, связанный с проявлением субкультуры («воровской культуры»), теневой экономической, политической, антиправовой контркультуры.
Свои особые отношения выстаивает организованная преступность и с государством. Если исходить из концептуального подхода Андрея Фурсова о превращении нации-государства в корпорацию-государство, то следует констатировать, что это превращение подразумевает разные типы взаимоотношений государства и мафии.
Нация-государство предполагает,