– Можем пройтись, если хотите.
Нет, сейчас она не хочет. Сил нет никаких для прогулок. Хочется забраться на высокое сиденье и тихонько отдышаться. Поэтому отрицательно машет головой и, оперевшись на его мягкую ладонь, взмывает наверх.
– Поедем в мой любимый, – говорит он водителю. – Вы как относитесь к итальянской кухне?
– Позитивно.
Машина моментально пропитывается сладковатым запахом свежих роз, и Валя чувствует себя одурманенной вдвойне.
Интерьер ресторана выдержан в бежевых тонах, на диванчиках раскиданы малиновые подушки, на стенах висят симпатичные панно, а на белоснежной скатерти стоит элегантный подсвечник. Тепло и уютно. Даже не верится, что там, на улице, – все скуксилось, дома посерели как по команде, да и люди тоже съежились, бегут интуитивно на свет и тепло, уткнувшись глазами в асфальт.
Шеф-повар, естественно, итальянец. Он выходит в зал, смуглый и белозубый, бурно приветствует Валентина, наговорив кучу комплиментов Вале и при этом отчаянно подкрепляя свои громкие слова щедрыми жестами. «Ке бэлла! Мольто карина!» – словно оповещает он весь зал. Да, хорошие люди – итальянцы, Васька, безусловно, права. Только зачем же так кричать?
«Интересно, он сюда со всеми своими подружками заходит? И все, конечно, «бэллы»… Или его сейчас кто-то терпеливо ждет дома, машинально уставившись в очередной тупой сериал, чтобы убить медленно ползущее, как назло, время, перед этим прокрутившись у плиты целый час, несмотря на то, что в обед он позвонил и коротко процедил сквозь зубы: «К ужину не жди»? – вертится у нее в голове определенная пластинка, когда она широко улыбается в ответ любезному итальянцу.
– Ты не играешь на фортепьяно? – вдруг спрашивает он, перейдя незаметно в разговоре на «ты».
Странный вопрос. В любом другом случае она бы моментально переспросила: «А что, надо?» Здесь она спокойно ответила, что нет, на фортепьяно она не играет. Только на нервах, но зато мастерски. Хотя это умеют многие, независимо от половой принадлежности, возраста, образования и прочего.
Он говорит, что у нее красивые руки, длинные фаланги пальцев, и поэтому он так подумал. «А, руки…» – Валя машинально убирает их под стол, невольно вызвав его удивление.
– А на чем же играешь ты? Я имею в виду, чем ты занимаешься… – интересуется она, сжимая кулаки на коленках.
– Ловлю преступников, – отвечает он так просто, будто продает картошку на рынке. – Что будешь на горячее? Мясо, рыбу?
«Тебя», – чуть не вырвалось у Вали, но вовремя застряло в горле. Она закашлялась.
– Рыбу какую-нибудь, на твое усмотрение. Ты же здесь завсегдатай, – уже не без ехидства добавила она. Она ведь не может общаться как нормальный человек, сколько ни пыталась. – Подожди, ты увел меня от темы твоего занятия…
– Я