– Неужели только я радуюсь этому младенцу? – воскликнула Анна Магдалена. – Благодарение Господу, – а мысленно добавила: «и богине», – за эту здоровую девочку! – И поскольку это было ее правом в доме, где она выросла, она провозгласила: – Ее имя – Сибилла!
Итак, она произнесла это имя: Сибилла – чудесное языческое имя, ниспосланное ей во снах. Сибилла: мудрая женщина, жрица и пророчица, дитя самой Великой Матери.
Пытаясь сесть, Катрин протянула руки к ребенку и возразила самым угрожающим тоном:
– Мари! Мария! Ее имя – Мария, как у Непорочной Девы, и никакого другого и слышать не желаю! Тут вам не Италия с ее мудреными старинными обычаями! И живут здесь не язычники!
Анна Магдалена холодно вскинула густую черную бровь.
– Называй ее как тебе угодно, невестушка, но перед Богом и Его Матерью ее имя всегда будет Сибилла!
– Пьер! – Катрин повернула голову и, откинув через плечо копну золотисто-рыжих волос, подняла на мужа умоляющие зеленые глаза. Даже испачканная кровью и потом, с измазанными последом ногами, она была красива, и муж ни в чем не мог бы ей отказать. – Пьер, неужели ты позволишь, чтобы наш единственный ребенок носил варварское имя? И при этом даже не французское!
Анна Магдалена выпрямилась в полный рост и грозно посмотрела на сына. Она выполняла священное поручение, а в такие минуты чувствовала, что богиня наполняет ее необычайной силой. И она знала, что Пьетро видит это в ее глазах, и знала, что ей не нужно ничего говорить, ничего делать, чтобы вышло так, как того хочет она. В любом случае Анна Магдалена знала, что сын соблюдает христианские обряды лишь для того, чтобы ублажить жену, и если уж он и почитает в глубине души какое-то божество, то это – богиня, а значит, взгляд той, что является матерью для всех, обязательно напомнит ему о его долге.
Он взглянул на нее, увидел в ее глазах послание и понял его. И в то же самое время Анна Магдалена поняла, что целиком и полностью пойти наперекор любимой жене он не сможет.
Поэтому он устало вздохнул и сказал спокойно:
– Не буду слушать, как вы, бабы, спорите. Пожар пожаром, а день сегодня счастливый. Урожай отличный, и успели собрать его до дождя. Наша доля пшеницы уже в амбаре старины Жака. Да еще и малышка у нас родилась. Пусть ее называют Мари-Сибилль, и дело с концом.
И он помог жене перебраться на кровать.
Анна Магдалена занялась своим делом, как будто зло и не входило в дом и не пыталось сделать Катрин своей союзницей. Она помогла невестке снять пропитанную родильными водами и кровью рубашку и постаралась обтереть ее с помощью мокрой тряпки: было уже слишком темно, чтобы идти за водой к колодцу. Поскольку уже наступила ночь, Катрин не стала надевать новую рубашку. Видя, что по телу Катрин, несмотря на жару, бегают мурашки, Анна Магдалена прикрыла покатые плечи девушки тем, что осталось от одеяла.
Потом она обвязала толстый, мягкий живот Катрин тряпкой и привязала к ней другую тряпку, чтобы та впитывала сопровождающую роды