И вдруг меня осенило: как он похож на моего отца! Те же «быстрые глаза», которые, казалось, насквозь видели человека, та же практическая жилка, умение легко входить в любую жизненную колею. Я задала детям вопрос: хотели бы вы иметь такого отца. И все в один голос сказали: да.
Да, это счастье выпало мне. Я росла рядом с этим ярким человеком и благодарна ему не только за дар жизни, но и за дар любви. В большой жизненной лотерее это невероятное везение – вытащить билетик с умными, любящими людьми в качестве родителей, которые любят жизнь и выделяют в ней место для тебя.
В детстве и юности я мало интересовалась жизнью отца и не записывала ничего. Не могу простить себе это. Сколько бы вопросов я задала ему сейчас! Но ничего не исправишь. Уже нет в живых родных и близких людей, которые могли многое рассказать о нём. К сожалению, лишь после смерти отца я оценила масштаб его личности. Идея написать книгу об отце зрела давно, хотя были сомнения: будет ли людям интересно читать о человеке советской эпохи. Толчком для написания книги послужила встреча с людьми, которые помнили отца, работали вместе с ним. Они убедили меня в том, что именно сейчас необходимо писать о таких людях. И я решила рассказать о том времени, об отце, о моей жизни рядом с ним и о Бакинском Дворце пионеров имени Ю. Гагарина. Конечно, папа был далеко не идеален, но со временем недостатки стираются, вспоминается только положительное. Жизнь его была яркой, необыкновенной. Я думаю, что не погрешу против истины, сказав, что он сам был человеком необыкновенным.
Большое число событий и имён не упомянуто в моих записях, и я заранее приношу извинения за это, потому что невозможно «объять необъятное». Приношу извинения и тем людям, которые найдут в моих воспоминаниях что-то несправедливое по отношению к себе. Это мой личный взгляд, несомненно, пристрастный. Это всего лишь то, как я видела ситуации в разные моменты моей жизни. Но всё, написанное в этой книге, – правда.
Не буду утомлять читателя перечислением длинного списка наград, которых был удостоен отец. Он был скромным человеком, никогда не носил ордена и медали. Скажу только, что правительство оценило труд моего отца самыми высокими наградами СССР – орденами Ленина, Трудового Красного знамени и «Знак почёта». А эти ордена вручались только «за исключительные достижения в работе» и «самоотверженный труд». Помимо этого, отец был удостоен и высших наград комсомола, Верховного Совета Азербайджана, Министерства просвещения и десятков других медалей и грамот.
Эти записки – попытка отдать часть того громадного долга, размеры которого постигаешь тогда, когда человека уже нет рядом. Это запоздалое признание в любви отцу, которым я сейчас восхищаюсь, хотя знаю все его недостатки.
Детство. Юность
1925 год – год рождения моего отца. Город Губа на севере Азербайджана. Мой дедушка был зажиточным крестьянином, имевшим яблоневые сады. Губинский район славился великолепными сортами яблок, которые произрастали только там. Дедушка торговал ими, отправлял товарные поезда с яблоками в Россию. Бабушка, красавица из знатного рода, родилась в Иране. Звали её Пюстаджан (Пюста – фисташка, миниатюрная, изящная), хотя по паспорту у бабушки было другое имя, которое знали только члены семьи. Так её настоящее имя оберегалось от чужих уст. Этот обычай давать ребёнку второе имя до сих пор сохранился в сёлах Губинского района. Девочек называли особенно ласково, добавляя окончание «джан»: Ширинджан (сладкая, любезная), Сонаджан (красавица, птица-селезень), Мирвариджан (жемчужина). И так до бесконечности. Два имени было и у дедушки.
Детей в семье было много. Жили дружно. Бабушка была оптимисткой, мудрой и весёлой женщиной. Будучи неграмотной, она сочиняла стихи, порой целые поэмы, которые записывали её дети. Дедушка – тихий и добрый человек – очень любил её. Мой папа рос смелым и любознательным мальчиком. Он был заводилой детских игр и шалостей.
В эти годы методы раскулачивания начали доходить и до Губы. Многим предприимчивым и состоятельным крестьянам прикрепляли ярлык «кулак» и расстреливали. Имущество конфисковалось, а членов семьи в лучшем случае высылали в Сибирь, а чаще тоже расстреливали. Дедушке угрожала опасность. Ему пришлось срочно отправить в Баку бабушку с детьми. А сам он, бросив всё, бежал из Губы, скрываясь от новых властей. В Баку бабушка продавала ценности, которые успела вывезти, и на эти деньги снимала маленькую полуподвальную комнатку в тупике на улице Полухина (ранее Персидская).
Однажды во время войны бабушка решила сдать в ломбард очень древний фамильный ковёр. Увидев в узорах ковра свастику, хозяин отказался купить ковёр и посоветовал бабушке никому его не показывать, а лучше – уничтожить, чтобы избежать неприятностей. Дело в том, что в древних губинских коврах среди геометрических узоров часто преобладает свастика, как символ центра неба – солнца, и восьмиконечная звезда. Куда девался