Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
Домашнее
Все. Тихо на душе, и стало тихо в доме.
Слез нет. Все выплаканы. Кашлем вышла страсть.
И нервы Анненского спят в объемном томе.
Раз: нечего желать. Два: неоткуда красть.
Вот это чудеса. Бывает ли такое?
Банальность греет. Более всего
(Как, утаив от пошлых истин торжество),
Мне хочется сказать: О, детство золотое!!!
Эта книга об Овидии, о кузнечике и обо мне.
Стихи полубизнесмена
Давно с календаря не обрывались дни, Но тикают еще часы его с комода, А из угла глядит, свидетель агони́й, С рожком для синих губ подушка кислорода.
Достала до кишок меня игра.
Ломка, как боль, ее наркомани́я.
В ней, в ней п(р)оставлена на плаху выя
В зависимость от блеска топора.
В ней правил нет, в ней есть сигнал «пора».
В ней поры на щеке как ножевые
Ранения. В ней душны вечера.
Ее выигрывают (ни живые,
Ни мертвые) на шутки мастера.
Устал. Невмочь любовь в себе таить,
Ни в чем, нигде ее не проявляя.
Устал быть прост и дело говорить.
Устал, что непохож на разгильдяя.
И это в правилах, но в этот раз
Нет на минуту в правилах прикрас.
Развенчание любви
(навеяно «кошмарным» Трилистником)
Трилистник кошмарный Кошмары «Вы ждете? Вы в волненьи? Это бред. Вы отворять ему идете? Нет! Поймите: к вам стучится сумасшедший, Бог знает где и с кем всю ночь проведший, Оборванный, и речь его дика, И камешков полна его рука; Того гляди – другую опростает, Вас листьями сухими закидает, И целовать задумает, и слез Останутся следы в смятеньи кос, Коли от губ удастся скрыть лицо вам, Смущенным и мучительно пунцовым. …………………………………………………………… Послушайте!.. Я только вас пугал: Тот далеко, он умер… Я солгал, И жалобы, и шепоты, и стуки — Все это «шелест крови», голос муки… Которую мы терпим, я ли, вы ли… Иль вихри в плен попались и завыли? Да нет же! Вы спокойны… Лишь у губ Змеится что-то бледное… Я глуп… Свиданье здесь назначено другому… Все понял я теперь: испуг, истому. И влажный блеск таимых вами глаз». Стучат? Идут? Она приподнялась, Гляжу – фитиль у фонаря спустила. Он розовый… Вот косы отпустила. Взвились и пали косы… Вот ко мне Идет… И мы в огне, в одном огне… Вот руки обвились и увлекают, А волосы и колют и ласкают… Так вот он ум мужчины, тот гордец, Не стоящий ни трепетных сердец, Ни влажного и розового зноя! ……………………………………………………… И вдруг я весь стал существо иное… Постель… Свеча горит. На грустный тон Лепечет дождь… Я спал и видел сон.» В недоумении открыл я мертвеца… Сказать, что это я?..
Дурак ты! Вот пропал – и дождь рекой
Сдирает обувь с ветки просиневшей!
Рука-разлука – в черноту окон.
Вода валится в скверик – вяз, как грешник,
Крестится ветвью в страхе пред зимой.
Блин, дал бы денег. Осень… Гад кромешный,
Чмо, «Индезит» купи! Вот: голос твой.
Кто в стекла листья бросил? Ты! – конечно ж:
Как мусор – это можешь (хохоча)!
Смеешься? Не такая уж смешная!
Хоть в дождь и выперлася без плаща
Собаку звать (уж не тебя звала я) —
Чудовище! Гад. Кофта