– Принеси мне что-нибудь поесть и кофе.
Он кивнул головой и крикнул в кухонный зал, что-
бы обслужили гостью из Скандинавии (остряк, однако!). Следом за Женей зашли несколько шведов. Один из
них, высокий светловолосый парень лет тридцати, при-
нялся с пятое на десятое что-то заказывать.
Женя уселась за столик и, пока завтракала, с любопытством наблюдала за местным страдальцем. Собираясь на русский корабль на экскурсию, он не удосужился заглянуть в разговорник. Курсанты, сами толком не владея языками (кто-то знал несколько слов по-английски, кто-то по-французски) – собрались гурьбой и чесали затылки. Кое-как, они, все-таки, с задачей справились. Оказалось, гость хотел отведать шедевров русской кухни. Вспотев от напряжения, но довольный результатом швед направился к соседнему от Жени свободному столику.
Усевшись, он что-то сказал ей, сокрушенно качнув головой, но, поскольку и Женя не удосужилась заглянуть в шведский разговорник, с улыбкой, согласно кивнула головой. Явно опрометчиво. Швед, поковыряв в тарелке и осмотревшись, задал ей уже более сложный вопрос, видимо в уверенности, что имеет дело с соплеменницей.
Женя растерялась, но, проанализировав его восторг и заинтересованный взгляд которым он окинул стены ресторана, предположила, что здесь уместно будет что-то вроде одобрения, и рискнула произнести по-немецки «Да», вспомнив, что почти все прибалты так выражают согласие. Это был перебор. Положение ее моментально усложнилось.
Услышав ее голос и уверенный ответ, швед затарахтел как
неуправляемая молотилка, эмоционально жестикулируя.
Женя, никак не ожидавшая такой раскрепощенности, (она почему-то считала шведов людьми сдержанными) попыталась уже на французском, который ей прививали в школе, объяснить, что она не совсем понимает, о чем идет речь. Швед на секунду замешкался и к ужасу Жени заговорил по-французски. Ей понадобилось минут пять, чтобы втолковать неожиданному собеседнику, что и французским-то она владеет неблестяще.
Не дав шведу опомниться, она извинилась и, не допив кофе, выскочила на палубу.
Экскурсия на шхуне напоминала народное гуляние. Видимо по распоряжению капитана радист включил по всему кораблю русскую музыку, похоже, тридцатых годов. В нескольких местах курсанты в белых передниках и колпаках раздавали из алюминиевых баков дымящиеся блины с вареньем, которые раскладывали на бумажные тарелочки, а в тщедушные пластиковые стаканчики разливали круто заваренный ароматный чай с мятой. На корме, в кольце зрителей, новоиспеченные офицеры лихо отплясывали традиционное «Яблочко», которое репетировали, чуть ли не всю дорогу. Публика получала то, что хотела. Вероятно русский матрос, потягивающий Кока-колу, сильно разочаровал бы зрителя…
Недалеко от импровизированной эстрады она заметила Василия. Во время. Откуда-то слева вновь выплывала благодушная улыбка шведа, слишком уж быстро продегустировавшего русские пельмени