От автора
Во второй половине XVI века на Русское государство обрушился ряд бедствий, ставших следствием измен, мятежей и целенаправленных действий врагов, разорявших Московию в череде долгих изматывающих войн. К этому добавились эпидемии и природные бедствия, грозные вестники будущих катаклизмов. Проехавшего в 1588–1589 годах по России английского посла Джайлса Флетчера поразила увиденная им на пути картина: «…По дороге к Москве, между Вологдою Ярославлем (на расстоянии двух девяностых верст, по их исчислению, немного более ста английских миль) встречается, по крайней мере, до пятидесяти деревень, иные в полмили, другие в целую милю длины, совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя. То же можно видеть и во всех других частях государства, как рассказывают те, которые путешествовали в здешней стране более, нежели дозволили мне…»[1]. Сокращалось число тяглого люда – возрастал груз податей, повинностей и сборов, перекладываемых на плечи оставшихся селян и посадских людей, сложнее было подниматься на службу государевым ратным людям, терявшим рабочие руки в своих небольших поместьях.
Уходя от непосильных поборов, бросая разоренные города и опустошенные села, станы и деревни, самые отчаянные из тяглых мужиков бежали на окраины страны, превращаясь там в вольных людей – казаков. Именно в эти годы заселялись степные пространства на юге страны, началось освоение Урала и Сибири. Правительство, обеспокоенное массовым бегством тяглого населения, отчего неуклонно сокращались поступавшие в казну подати, стало ограничивать личную свободу сельского населения. В 90-е годы XVI века власти запретили («заповедали») переход крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день (указ 1592/1593 года) и установили пятилетний срок («урок») розыска и возврата беглых тяглецов на прежнее место (указ 1597 года). Введением «заповедных» и «урочных лет» был сделан первый и решительный шаг к будущему прикреплению русского крестьянства к земле.
Вскоре старые беды усугубились новыми испытаниями. Начало XVII века ознаменовалось начавшимся в 1601 году трехлетним голодом и массовым мором, погубившим до трети населения страны. В одной только Москве, куда в надежде на царскую милость толпами стекались жители соседних уездов, на 3 братских кладбищах («скудельницах») было захоронено более 127 тыс. умерших от голода[2].
Повсеместно помещики, оказавшиеся не в состоянии кормить холопов и дворовых слуг, выгоняли их из своих усадеб. Обреченные на голодную смерть люди объединялись в разбойничьи отряды, грабившие и разорявшие целые округи. По самым приблизительным подсчетам, это стихийное разбойничье движение охватило 19 западных, центральных и южных районов страны. В 1603 году правительству пришлось направить войска для борьбы с одним из таких отрядов, насчитывавшим, по некоторым сведениям, до 500 человек. Предводителем его был обладавший недюжинными организаторскими талантами повстанческий атаман Хлопко Косолап, превративший свой отряд в небольшое, но хорошо организованное войско. Действовало оно под Москвой на Смоленской, Волоколамской и Тверской дорогах. Недооценив боевые возможности холопьего войска, правительство послало против него сотню московских стрельцов во главе с окольничим Иваном Федоровичем Басмановым. В середине сентября 1603 года между правительственным отрядом и повстанческим войском произошло настоящее сражение[3]. Ватаги Хлопка были разбиты, но в бою погиб воевода Иван Басманов, его отряд понес тяжелые потери. С большим трудом поредевшему правительственному отряду удалось рассеять восставших холопов, а их раненого предводителя взять в плен. Он был доставлен в Москву и повешен вместе с другими захваченными разбойниками. Эти казни, как отметил Р. Г. Скрынников, стали первыми массовыми экзекуциями со времени воцарения Бориса Годунова[4].
Все перечисленное крайне отрицательно повлияло на авторитет Бориса Годунова, не имевшего в глазах современников того сакрального значения, которое было у прежних, «прирожденных», государей. В подобных условиях появление царей-самозванцев оказалось неизбежным. В стране началось СМУТНОЕ ВРЕМЯ – грандиозный кризис, потрясший до основания Московское государство и общество в начале XVII века.
Классическим исследованием эпохи конца XVI – начала XVII веков, не потерявшим своего значения и в наше время, является книга Сергея Федоровича Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв.». Первым отдельным изданием она вышла в 1899 году и с тех пор неоднократно переиздавалась (Последний раз – в 2013 году). Как писал один из биографов историка А. Н. Цамутали, «ни в одной книге, вышедшей к этому времени, не было такого подробного и обстоятельного разбора событий в царствование Бориса Годунова, истории Лжедмитрия I и «Тушинского вора» (Лжедмитрия II), кратковременного царствования Василия Шуйского, вмешательства в дела России со стороны Польши и Швеции, действий первого и второго ополчений, соперничества различных политических группировок, завершившегося компромиссом и вступлением на престол Михаила Федоровича Романова»[5]. Значительным был вклад в изучение Смутного времени ряда советских