Дверь с той стороны. Владимир Михайлов

Функ, позевывая. – Да, конечно, может быть, виновата связь. Связь, связь. – Он помолчал. – А может быть, и не связь. Говорить с ним можно? Тогда спросите-ка его… Координаты ведь устанавливаются при помощи оптики, а не электроники? Вот и спросите, как устанавливались координаты и не происходило ли при этом чего-нибудь такого. Если оптика дает им нормальное изображение, значит, виновата аппаратура связи. Итак, вы поняли? Не было ли при ориентировке чего-то такого… неразумного. – Слово ему понравилось. – Вот именно – неразумного.

      – Капитан Устюг, как устанавливались координаты после выхода из сопространства?

      – Ориентировались нормально: курсовая – с Полярной на Солнце, третья точка – Капелла.

      – А четвертая? – спросил командор.

      – Хорошая космическая практика, командор, рекомендует брать четвертую в случае сомнений. А у нас сомнений не было.

      «Нахал», – подумал командор.

      – Зато у нас есть. Уточните положение по четвертой.

      – Есть, – ответил дисциплинированный капитан.

      Четвертая нужная звезда оказалась вдруг совсем не в той стороне. Человек вошел в комнату через дверь, пошел прямо – к окну. Внизу, естественно, пол, наверху – потолок, а справа должен быть стенной шкаф. И вдруг оказывается, что стенной шкаф – эта самая четвертая звезда – оказался слева, а чтобы он снова был справа, потолку надо опуститься и лечь под ноги, а полу – вознестись над головой. Капитан с Луговым вертели и так и этак – не помогало.

      – Словно мир перевернулся, – сказал капитан. – Что за… магия?

      – Ну вот, – сказал доктор Функ. – При чем же тут связь? Решительно ни при чем.

      – В чем же дело, доктор?

      – В чем? – вдруг рассердился Функ. – Как – в чем? Почему вы это спрашиваете? – Он кричал фальцетом. – Они претерпели зеркальную инверсию! Весь корабль!

      Он умолк. Командор ждал. Функ пожевал губами.

      – Объяснение, насколько я могу судить, имеется одно: где-то там, в неизвестное нам время и в неизвестных условиях, вещество корабля и всего, что на нем находится, изменило знак.

      – Так что теперь?.. – спросил командор после новой паузы. Он спросил тихо и, казалось, даже робко.

      – Теперь они, вероятнее всего, состоят из антивещества, – буркнул Функ и отвернулся.

      Молчание длилось минуты две. Потом командор спросил:

      – Вам все ясно, диспетчер? Чего же вы ждете?

      – Да, – сказал диспетчер неслышно, откашлялся и уже громко повторил: – Да. Все ясно.

      – Действуйте.

      – Устюг, – проговорил диспетчер. – Только спокойно. Ни шагу с орбиты, ни на миллиметр. Пассажиры спят?

      – Как и положено.

      – Не будить.

      – Что с нами?

      Диспетчер не ответил. Он включил общий канал.

      – Всем: восьмой объявляет тревогу. Блокировать старты. Освободить пространство до четвертого маяка…

      Происшествие случилось у него, и теперь он был главным в космосе. Он вдруг, задним числом,