– Ишь ты, образумился, змей! – воскликнул кто-то.
– Просто хозяин ему нашелся, – сказал сержант, также знакомый Григу по схватке на водочерпалке.
24
Как ни старался прелат ускорить погрузку, как ни хлестал себя по сапогам стеком, полностью приготовить корабли к отходу удалось лишь ближе к полудню.
– Ну наконец-то, великие реки, – сказал гвардеец, сидевший на скамье рядом с Григом. – Я уж думал, так и заночуем у берега.
– Сейчас осень, это опасно, – заметил Григ.
– Вот и я о чем. Вдарит волной – и все на дно, даже обидно потонуть возле берега.
– Ну хватит тебе, Седой, любишь ты страху нагнать, – из темного угла подал голос другой гвардеец.
– Да, Седой, этого у тебя не отнимешь, – согласился с последним еще один солдат. – Помнится, перед атакой у Кохти ты нас так Илкнерами запугал, что сотня едва назад не повернула.
– Не пугал я вас вовсе, а сказал только, что у них стрелки хорошие, так и что? Разве не прав был? Первую шеренгу выкосили, как корова языком…
– Страшная сеча была, – со вздохом произнес тот, что лежал в углу на соломе. – Я тогда даже клинок сломал и не заметил. Илкнеры хорошо дрались, хоть и жидковаты они на самом деле, но в тот раз… Ужас просто.
Налетевший порыв ветра ударил в снасти, волна качнула корабль и ударила о свисавшие с причала мешки с опилками.
– Навали-и-и-ись! – закричали на берегу.
Команда из дюжины мужиков уперлась в борт, и корабль начал медленно отходить от стенки.
– Закачало… – сказал кто-то.
По палубе застучали кованые башмаки матросов, заскрипели блоки, загудела от напряжения мачта, принимая на себя силу пойманного парусами ветра.
– А его светлость с нами? – спросил Григ.
– С нами, у него на носу богатый партамент со стекольными окошками, – пояснил Седой.
– Нам здесь тоже неплохо будет, – сказал солдат из угла. – Отхожее место на корме – чистое, воды-то пропасть. Дров много взяли, значит, горячее давать будут, а еще вина сладкого.
– Откуда сладкое-то, Притчет? – спросил кто-то.
– Оттуда. На море дают вино, чтобы кровь лучше гоняло.
– А почем ты знаешь?
– Я со второй ротой на Илкнеров десантом ходил, вот и знаю.
Через час разговоров и солдатских историй корабли вышли в открытое море и качка усилилась.
С палубы в трюм спустился один из телохранителей прелата Гудрофа.
– Григ-Молчун! Тебя к его светлости зовут!
Новичок вскочил со скамьи и, едва не ударившись о бимс, стал пробираться к выходу. Ступив на первую ступень, он оглянулся и у сквозного квадратного окошка снова увидел Бакрута. Тот поигрывал кинжалом, перебрасывая его из руки в руку, но, встретившись взглядом с Григом, отвернулся к окну.
«Помни и берегись – помню и берегусь», – вспомнил Григ невесть откуда прилетевшую фразу. Кажется, это было объявление