«Сирано Де-Бержерак». Максим Горький

чше и умнее своих современников. Чем выше над толпой поднимается голова такого человека, тем больше ударов падает на эту голову.

      Эркюль Сирано де-Бержерак, бедный дворянин из Беарна, родины Генриха IV, был «комическим автором» – звание, которое носил и Мольер, современник Сирано, много позаимствовавший у него для своих бессмертных комедий. В то время – в первой половине семнадцатого века – не много было таких людей, как Сирано, его друг Теофраст Ренадо, человек, издававший первую в свете газету, Баро, автор бесчисленного количества пьес, осмеивавших придворные нравы, посаженный в Бастилию кардиналом Ришелье за смелую шутку над «Магометом», трагедией его преосвященства. Все эти люди были смелыми людьми – у них в крови было стремление к самостоятельности, к независимости, – это стремление дорого стоило в то время. Каждый вельможа-феодал имел в своей свите «поэта», и этот «поэт» был, разумеется, скоморохом для придворной знати, был их забавой – он был такой же модой, какой у нас во времена Екатерины были арапы и разные уродцы… Он должен был сочинять стихи на все случаи в жизни вельможи, воспевать его любовниц, лошадей, друзей, его собак; он питался остатками от стола; иногда ему платили деньгами, иногда пощёчинами. Знать хвасталась талантами своих поэтов, как хвасталась красой своих коней и собак.

      Сирано де-Бержерак, остроумный и блестящий стихотворец, отчаянный бретёр и забияка, едкий насмешник, – не мог занять место придворного поэта и жил впроголодь, но независимый; оборванный, но свободный. Многие из вельмож желали бы иметь его украшением своей свиты, но он гордо отказывался от их предложений.

      Во втором акте комедии Ростана Бержерак, в ответ на убеждения своего товарища Ле-Брэ поступить на службу графа де-Гиш, отвечает:

      Но что же делать мне, скажи, мой бедный друг?

      Иль подражать тому, что вижу я вокруг,

      Забыть об истине, звучащей благородно,

      Не смелым быть орлом, но низким червяком

      И пробираться хитростью, ползком

      Там, где хотел бы вверх лететь свободно?

      О, нет! Благодарю!

      Дрожать и спину гнуть,

      Избрав хоть низменный, зато удобный путь,

      Забыв о гордости и об искусстве чистом,

      С почтеньем посвящать поэмы финансистам?

      О, нет! Благодарю!

      От избранных особ

      Глотать с покорностью тьму самых глупых бредней,

      Простаивать часы в какой-нибудь передней?

      О, нет! Благодарю!

      …В салоне у маркиз, прикинувшись буффоном,

      Ловить усмешечки с восторженным поклоном

      И услаждать капризный слух

      Глухих, но чопорных старух

      И дам, изломанных и чинных,

      Читая им стихи в раздушенных гостиных?

      …Бояться пропустить какой-нибудь визит,

      Обдумывать слова, значенье позы, жеста

      И, наконец, зажить, как пошлый паразит,

      Добившись тёпленького места?

      О, нет, благодарю! О, нет, благодарю!

      Пусть лучше беден я, пускай я буду нищим

      Довольствуюсь своим убогим я жилищем,

      В нём я не уступлю, поверь, и королю,

      В нём я дышу, живу, пишу, творю, люблю!..

      Да! Я существовать хочу вполне свободно,

      Смеяться, как хочу, смотреть, как мне угодно,

      И громко говорить, и песнею моей

      Смущать врагов своих и радовать друзей!

      Не думать никогда о деньгах, о карьере,

      А, повинуясь дорогой химере,

      Лететь хоть на луну, все исполнять мечты,

      Дышать всем воздухом, гордиться всей свободой,

      Жить жизнию одной с волшебницей-природой,

      Возделывать с в о й сад, любить с в о и цветы!

      А если, может быть, минует час суровый,

      И муза с нежностью вручит венок лавровый,

      Благодаря судьбе, благодаря ль уму,

      Победу, наконец, восторжествует гений

      Всей дивной радости, всей славы упоений,

      Всего – ты слышишь ли? – добиться одному!

      Ле-Брэ.

      Добиться одному? Да, это всё прекрасно…