Понятие «ноос», со времён святых просветителей славян Кирилла и Мефодия в правовославном богословии имеет значение «духовное разумение», «духовное видение». «Ноос» отвечает за способность к постижению истины более высокую по сравнению с дискурсивным разумом, рассудком. Он не имеет дело с причинами и следствиями и не выстраивает четкую логическую цепь; он скорее постигает истину через некое внутреннее видение, духовное зрение. Это орган мудрости, духовного ведения. Он принадлежит к личностным (ипостасным) дарованиям человека, которые превосходят то, что обычно отличает одного человека от другого. «Ноос» есть нечто, что превосходит естественные стороны человеческой личности (телесно-душевный состав). Благодаря ему человек выходит за пределы своего «Я». Это «орган веры», орган христианской истины, так как он связан с молитвой, надеждой и любовью к Богу. Теология как опыт Бога и, соответственно, богословие возможны благодаря тому, что люди обладают особой способностью – «ноосом», позволяющей им в принципе иметь опыт Бога и приобщаться к нему.
«Экстремальная» антропософия славянства, разработанная Р. Штайнером в начале 20-го века, ушла в тень, в складку истории. Тем не менее, тематизация экстремальных, ненормируемых возможностей является одной из задач философии, отказывающейся от конформизма и призванной мыслить исходя из напряжения между нормой и тем, что находится за её пределами.
Известным исследователем Г. А. Климовым показано, что экстремум подобной человеческой способности, определяющей опыт Бога сформировался в особых географических и природно-климатических условиях, связанных с ледниковыми периодами на территории Среднерусской возвышенности и несёт на себе их отпечаток, гештальт, имея неожиданно тем самым достаточно точную физико – географическую привязку к славянскому ареалу истории, а значит и некую меру, измерение. С другой стороны, профессором В. Г. Слезиным, руководителем лаборатории нейро – и психофизиологии Санкт-Петербургского психоневрологического научно-исследовательского института им. В. М. Бехтеревой сделано открытие, доказавшее, что вера не остаётся вне меры, то есть, она не являет собой некую абстрактную, сверхчувственную материю. Как абстракция, она способна неожиданно персонифицироваться и обретать телесность по принципу двойной поверхности, демонстрируя свою «выпукло-вогнутую» сущность, переход метафизического, трансцендентного в материальное, физическое. При энцефалографическом изучении состояния человека во время молитвы санкт-петербургский ученый с коллегами открыл «четвертое функциональное состояние мозга». К трём известным состояниям мозга: бодрствование, быстрый и медленный сон добавилось ещё одно – «медленное», или молитвенное бодрствование. Религиозная истина действительно оказалась имеющей свой «орган» в человеке, а также оказалась способной к измерению техническим устройством – энцефалографом. Ранее внутренняя динамика Церкви – её молитва и богословие, которая основывается не на естественных законах, ускользала от чисто научных методов исследования, не могла быть измерена. Реальность «четвёртого функционального состояния мозга», связанного с ипостасным существованием человека, показывает, что и другие стороны этого существования могут быть измерены. А то, что имеет меру, что может быть измерено, соответственно, может быть и изменено, преобразовано. Это показывает, что происходят исторические изменения в отношениях истин Церкви и истин науки. Наука всё более интегрируется с ипостасным существованием человека, кардинально меняя свои методы, гносеологию, в целом способ своего существования, обретая своё личностное, ипостасное измерение.
Тверскими учеными, профессорами Б.Ф.Зюзиным и В. А. Мироновым установлено наличие особой вероятностно-статистической вне пространственно – временной закономерности функционирования различных структурных систем в их предельных состояниях, связанных с максимальной скоростью изменения энтропии. Эта закономерность проявляется как свойство дистортности. Аналогом этого свойства является наличие ошибок, нарушения геометрического подобия между объектом и его изображением в оптических системах. При такой «пифагорейско-платоновской» модели гносеологии и научного анализа, зеркальной к общепринятой модели, некая атопически существующая трансцендентная истина, как «гармония в числах», по сути дела как бы проецируется на окружающий мир. Она, персонифицируясь в материальное отображение и претерпевая при этом некое искажение, ошибку отображения, создает реальность по принципу «не истинно и не ложно», как неточное движение возможного.
Изучение ипостасного существования человека также требует развития «пифагорейско-платоновской» гносеологии, а также методологии внесения глубокого личностного измерения в научное знание, что и проявилось в исследовании Л.В.Болотовой, смело идущей на интеграцию науки и богословия. Таким образом, разработка Л. В. Болотовой инструментов исследования славянской ноосферы, с одной стороны, находится в ряду значимых научно-исследовательских разработок