А в общем, как ни называй, заканчивается это всегда разочарованием, и самое малое, если разочарованием. И зачем тогда вложено в нее стремление к тому, что приносит одно лишь горе?
Глава 9
Что Толя умеет все, Марина убедилась в первую же неделю, которую провела у него в Мамонтовке.
Его дом преображался на глазах.
– Ты в самом деле майор погранвойск? – смеясь спросила она, выйдя однажды утром на крыльцо. – Как ты умудрился такое построить? А я ничего и не слышала даже!
Крыльцо-то как раз и преобразилось, притом непонятно когда. Вчера до темноты сидели вдвоем на шатких ступеньках, которые раскачивались от их поцелуев, будто уцелевшие после кораблекрушения обломки. Спать легли поздней ночью, да и разве спать… Перед самым рассветом только уснули.
А утром Марина вышла из дому и обнаружила, что стоит на совершенно новом крыльце – деревянном, свежем, бело-золотистом, с резным козырьком и с крепкими до звона ступеньками.
– Я-то майор, – широко улыбаясь, ответил Толя. – Просто спишь ты крепко.
Он стоял у крыльца и любовался плодами труда своего и Марининым изумленным лицом. Потом засмеялся и объяснил:
– У меня все готовое в сарае лежало. Ступеньки, козырек, перила. Утром по-быстрому собрал. Никаких чудес.
Точно так же – быстро, ладно – он конопатил стены, прокладывая между бревнами пеньковые косички.
– Ловко плетешь, – заметила Марина, когда увидела его за этим занятием.
– Дочки у меня нету, – бросив на нее быстрый взгляд, сказал Толя. – А косички плести тренировка не нужна, за пять минут любой освоит. Сына тоже нету, – добавил он.
– Почему?
– Не сложилось. У жены проблемы были с этим делом.
– Поэтому вы разошлись?
– Может, и поэтому тоже. Но больше по безнадеге.
– По какой безнадеге? – не поняла она.
– Ну а как ты думаешь? – пожал плечами Толя. – Всю жизнь по медвежьим углам какая женщина выдержит? Я к ней, в принципе, без претензий. Уехала и уехала. Чего ради ей в глуши сидеть? Детей нет, перспектив никаких. Про теткину дачу тогда и помину не было.
Разговор этот был не из приятных, но Толину семейную ситуацию прояснил полностью. На душе у Марины стало легко, и она тоже уселась плести косички.
Толю разговор взволновал больше, чем ее. И хотя пеньковые косички он плел с прежней сноровкой, видно было, что делает это без первоначального воодушевления.
– Извини, – сказала Марина.
– За что?
Он