Пробуждение разума. Геннадий Бачериков

ллионов долларов, которые, не задерживаясь, вкладывались в акции, сырьевые ресурсы, недвижимость, доткомы. Была даже куплена доля в знаменитом футбольном клубе и незамедлительно продана после триумфального выигрыша им финала Лиги чемпионов. Все это так же быстро продавалось, деньги снова вкладывались, но, как это ни странно, деятельность фонда прибыли не приносила, и к концу недели сумма на счете лишь незначительно превышала первоначальную, после чего каких либо действий со счетом уже не происходило. Служба финансовой безопасности банка провела собственное расследование. Однако каких-либо следов, как фонда, так и мистера Смита обнаружить не удалось. Поскольку в данном случае банк ущерба не понес, дальнейшее расследование прекратили.

      Тем временем все деньги, прошедшие через этот счет, миновали сеть продолжительных цепочек купли- продажи и аккумулировались, даже и в значительно возросшем объеме, в нескольких офшорных банках по всему миру.

      1 июня 1999 года. Москва.

      Павел Колокольников, редактор литературного отдела газеты с очень двусмысленным названием «Мир криминала» находился в весьма затруднительном положении – шеф отказывался ставить классный, с точки зрения Павла, детективный рассказ. Он, в свою очередь, предлагал поставить воспоминания почетного жителя Торжка, отставного капитана милиции с сорокалетним стажем. Воспоминания вертелись в основном около борьбы с самогоноварением, которую капитан поставил на необычайную высоту благодаря своему природному дару – необыкновенному нюху. Написано это все было со множеством ошибок суконным языком милицейских протоколов, за которым иногда смысл совершенно терялся. Зато капитан приходился каким-то родственником главредовской жене, и та мужа соответствующим образом настроила. А автор рассказа никому не был знаком, в редакции не показывался, опус свой прислал по электронке, да еще под дурацким, каким-то нанайско-эвенкским псевдонимом Дазан Итуптен. Павлу же рассказ понравился, хотя в действительности такое вряд ли могло случиться. Ночью с моста в Волгу, упал похоронный автобус, в салоне которого никого кроме клиента не было. Причем в дешевом гробу, еще и заколоченном, лежал известный криминальный авторитет, который по результатам экспертизы в момент падения автобуса был еще жив. Все это явилось результатом действия некоей полуподпольной группы работников правоохранительных органов. Те таким образом восстанавливали справедливость, поскольку авторитет, благодаря оправдательному вердикту присяжных, которых всячески терроризировали члены банды, оставшиеся на свободе, только что был освобожден в ходе уголовного процесса прямо в зале суда. Да и написано было хорошо. Главред же рассказ даже читать не захотел. В результате сошлись на том, что в следующий номер рассказ поставят точно. После такой борьбы следовало развеяться, и Павел решил съездить вместе с корреспондентом криминальных новостей в пресс-службу МУРа, тем более, что там работали два сотрудника, время от времени пописывающие криминальные рассказики.

      Общение в пресс-центре шло очень даже приятно, не в последнюю очередь благодаря тому, что сопровождалось отличным кофе с коньячком. Муровцы рассказали несколько весьма занимательных историй, а под конец, как обухом по голове для Павла, заскочивший на запах кофе оперативник поведал свежее, случившееся на днях происшествие – и в деталях изложил содержание рассказа нанайца Дазана. Только в изложении муровца исполнители этой казни оставались неизвестными. Павел слушал оперативника и одновременно прокручивал в голове дальнейшее развитие событий. Рассказать все прямо сейчас, но тогда дальнейшая связь с таинственным Дазаном для Павла будет потеряна. Рассказ-то точно уже не придется печатать, происшествие обязательно дадут в новостях. Вон у коллеги ушки уже топориком. Так, рассказ прислали неделю назад, а реально все случилось на несколько дней позже. Значит….А что это значит? Дазан спланировал это преступление? Или был лишь одним из посвященных или даже одним из исполнителей? Все равно, стоило попытаться установить с ним связь. Павел нюхом чувствовал назревающую сенсацию.