– Да хранят боги императора Гая Цезаря Германика Августа.
– Это ты, Калисто? – спросил Калигула, обернувшись. – Что ты принес?
– Тебе застольное платье и напоминание о том, что настал час обеда.
– Тогда добро пожаловать, ты, как всегда, вовремя! – воскликнул Калигула, улыбнувшись либертину и жестом приглашая его войти.
После того как Калисто помог ему переодеться, он озорно щелкнул его по щеке и, подмигнув, сказал:
– Ну, Калисто, друг и свидетель моего мрачного прошлого, не пора ли отомстить за все наши страдания?
Затем, неожиданно хлопнув в ладоши, он как-то странно посмотрел на слугу и продолжил:
– О да! Во имя Геркулеса, нам есть за что отомстить! И, клянусь, мы расплатимся сполна! У нас задрожат и люди, и боги!
Он помолчал и добавил уже другим тоном:
– Ладно, Калисто, ладно.
Либертин подобрал траурную тогу Калигулы и, поклонившись, вышел.
Повернувшись, император быстро подошел к софе, схватил за запястья Эннию Невию и, притянув ее к себе, посмотрел ей в глаза долгим взглядом, одновременно выражавшим и ярость, и нежность. Энния, опустив голову, не сводила глаз с ковра Антиоха, лежавшего у нее под ногами.
– Слышала? – наконец выговорил Калигула. – Слышала? Так давай же радоваться. Хватит с нас тех мучений, которые нам пришлось пережить на Капри. Больше не надо плакать. Ну, Энния, милая…
Он опустился на колени, обхватил ее шею одной рукой и припал губами к ее губам. Потом глухо сказал:
– Я тебя люблю и буду любить. Только не расстраивай меня, не ревнуй, не подозревай. Не забывай, что ты тоже принадлежала Макрону. Такому доблестному мужу и такому услужливому.
– Вдруг, припав к груди женщины и покрывая ее поцелуями, он спросил:
– Как по-твоему, я красивей Макрона?
– Красивей всех. Красивей Аполлона!
– Ты действительно ненавидишь Макрона?
– Он мне отвратителен.
– Я сделаю тебя своей женой. Августой.
– О, Гай, возлюбленный мой, – прошептала женщина, страстно целуя императора.
– Давай же осмотрим наши будущие брачные покои, – вставая и беря ее под руку, произнес Калигула, – а потом пойдем на обед.
Молча и нежно глядя друг на друга, они направились в комнату, откуда недавно вышла Энния Невия.
– Сальве, Цезарь Август! По твоему повелению, напоминаю тебе, что твой иудейский друг Агриппа из Иродов.
Этот звучный баритон донесся со стороны главного входа в таблий.
Калигула и Энния одновременно обернулись на голос и увидели Невия Сартория Макрона, одетого в белую, окаймленную пурпуром тогу, из складок которой торчала рукоять меча.
– Сальве, мой верный Макрон! – ответил Калигула, остановившись. – Через полчаса мы пойдем на обед, а после него отправимся в тюрьму Мамертин. Вот там ты и расскажешь об