Память святого совершается 18/31января и 9/22 июня.
Православия наставниче, / благочестия учителю и чистоты, / вселенныя светильниче, / архиереов богодухновенное удобрение, / Кирилле премудре, / ученьми твоими вся просветил еси, / цевнице духовная, / моли Христа Бога спастися душам нашим.
Бездну нам учений богословия источил еси / яве от источник Спасовых, / ереси погружающую, / блаженне Кирилле, / и стадо невредимо от треволнений спасающую, / странам бо всем наставник, преподобне, / яко Божественная являя.
Слово об исходе души и Страшном Суде
Боюсь смерти, потому что она горька. Трепещу геенны бесконечной. Ужасаюсь тартара, где нет и малой теплоты. Боюсь тьмы, где нет и слабого мерцания света. Трепещу червя, который будет нестерпимо угрызать и угрызениям которого не будет конца. Трепещу грозных Ангелов, которые будут присутствовать на суде. Ужас объемлет меня, когда размышляю о дне страшного и нелицеприятного суда, о Престоле грозном, о Судии праведном. Страшусь реки огненной, которая течет пред Престолом и кипит ужасающим пламенем острых мечей. Боюсь мучений непрерывных. Трепещу казней, не имеющих конца. Боюсь мрака. Боюсь тьмы кромешной. Боюсь уз, которые никогда не разрешатся, – скрежетания зубов, плача безутешного, неминуемых обличений.
Судия праведный не требует ни доносителей, ни свидетелей, не будет нуждаться в посторонних показаниях или уликах; но все, что мы ни сделали, о чем ни говорили, о чем ни думали, – всё обнаружит пред очами нас, грешных. Тогда никто не будет ходатайствовать за нас; никто не освободит от мучения: ни отец, ни мать, ни дочь, ни другой кто-либо из родных, ни сосед, ни друг, ни благодетель, – и ничто не избавит: ни раздача имений, ни множество богатства, ни гордость могущества – все это, как прах, в прах обратится. И подсудимый один будет ожидать приговора, который, смотря по делам, или освободит его от наказания, или осудит на вечные мучения.
О горе мне, горе мне! Совесть будет обличать меня, писания свидетельствовать против меня и уличать меня. О душа, дышащая сквернами, с гнусными делами твоими! Увы мне! Я растлил телесный храм и опечалил Духа Святого. О Боже, истинны дела Твои, правы пути Твои и неисследованны судьбы Твои. Ради временного греховного наслаждения вечно мучаюсь, ради плотской сладости предаюсь огню. Праведен суд Божий, потому что когда меня призывали – я не послушался; учили – не внимал наставлениям; доказывали мне – я пренебрегал. А что прочитывал и познавал, тому не давал веры. Я не почитал для себя худым оставаться в небрежении, лености и в унынии, но, препровождая время в пустых шатаньях и беседах, любил наслаждаться и насыщаться суетою и тревогами мирскими; в радостях и веселии мирском проводил все годы, месяцы и дни моей жизни, трудился, подвизался, страдал – но все в пустых заботах о временном, тленном и земном.
Но какому страху и трепету подвергнется душа, какая предлежит ей борьба и чем она должна запастись на неминуемое время разлучения ее от тела, на это я не обращал внимания и не подумал вовремя. Между тем при исходе души нас окружат с одной стороны воинства и силы небесные, с другой – начальники тьмы, силы вражеские, содержащие в своей власти мир лукавый, начальники мытарств, воздушные истязатели и надзиратели над нашими делами, с ними и исконный человекоубийца диавол, сильный в злобе своей, которого язык, по слову пророка, как острая бритва (ср. Пс. 51, 4), изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми (Пс. 119, 4), и который подстерегает в потаенном месте, как лев в логовище (Пс. 9, 30), великий змей, отступник, ад, разверзающий уста свои, князь власти тьмы, имеющий державу смерти, который особенным неким образом истязует душу, представляя и исчисляя все грехи и беззакония, сделанные нами делом, словом, в ведении и неведении, от юности до дня кончины, когда душа вземлется на Суд Божий.
Воображаешь ли, душа моя, какой страх и ужас обымет тебя в тот день, когда увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов, которые будут стоять пред тобою, как мрачные мурины? Одно видение их ужаснее всяких мук.