Глава I. Сны Захара Сергеевича
Лес. Небольшая поляна. Густые кусты дикой малины с тёмно-бордовыми ягодами. Тишина. Изредка слышится птичий вскрик. За кустами – палатка защитного цвета, переносной телефон, от которого тянется длинный шнур. Молодая симпатичная связистка Верочка, играя ямочками на пухленьких щечках, сидит на переносном стуле, прислонив к уху трубку и внимательно слушая доносящуюся сбивчивую речь – идут военные учения.
Верочка вскидывает белокурую головку:
– Захар Сергеевич! Звонит генерал, просит принять голубиную почту. Не пропустить! К птице прикреплены дальнейшие указания по ведению боевых действий. Просил не допустить перехвата гонца и в случае необходимости, дабы противник не смог овладеть секретным посланием, съесть почтового голубя.
– Надо будет – съедим, – заверил связистку Захар Сергеевич. – Позвать главного свистуна части рядового Сапсанова!
Верочка вскочила со стула, бросилась вон из палатки. Туго обтягивающая её выпуклые бёдра юбка, сшитая из зелёного солдатского сукна, заставила Захара Сергеевича забыть о голубях.
Он вспомнил, как отобрал её в своё подразделение на ежегодном смотре связистов. Захар Сергеевич любил обходить женские роты связи. Вот и тогда, просматривая строй девушек, заметил: почти у каждой на груди – медаль «За боевые заслуги». Лишь у одной была «За отвагу». Помнится, спросил её заинтересованно:
– Почему такая медаль?
– А я сопротивлялась, товарищ полковник, – гордо ответствовала дивчина.
– Хороша чертовка! Так бы и вду… Отставить! – приказал сам себе и замурлыкал под нос сочиненную им самим песенку «Рита, Рита, Маргарита, танцевала Рио-Риту», посвященную любимой жене.
Полог палатки приподнялся, в неё проскользнул худощавый, черноволосый сержант Сапсанов.
– Сержант Сапсанов по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал парнишка.
– Вольно, – скомандовал Захар Сергеевич, – получите боевое задание. Чего застыли? Понимаю. Бывают дни, когда вы голубь, а бывает – памятник. Слушайте внимательно. Генерал выслал к нам почтового голубя. Ваша задача – посвистеть и поймать птицу, снять с неё донесение и отдать мне. Не подведите, сокол Сапсанов, на вас – вся надежда. Не напугайте птицу! Сами знаете, какими будут последствия: запасной формы на вас нет.
– Есть поймать птицу! – щелкнул каблуками солдат и, развернувшись кругом, покинул палатку.
– Та-а-ак, – удовлетворённо крякнул Захар Сергеевич, кликнув Верочку, – принесите мне чаю – жду почту.
– Представляете, – затрещала Верочка, – я слышала, что один мужик скрещивал голубей с попугаями.
– Остолбенеть! Зачем? – подивился Захар Сергеевич.
– А если голубь заблудится, сможет спросить дорогу, – хохотнула Верочка.
– Чудны дела твои, Господи, – прикрыл глаза Захар Сергеевич, скрещивая руки на груди.
– Ба-бах! – раздалось над его ухом.
– Ложись! – автоматически крикнул он и повалился на пол, – голубя не пропустите!
– Голубь мой, – ласковая рука Риты коснулась вспотевшего лба мужа. Всё воюешь. А что там у нас за Верочка завелась?
Захар Сергеевич, сидя на постели в полосатых семейных трусах, протёр глаза.
Ни леса, ни палатки, ни связистки рядом не было, лишь ясные карие глаза любимой Риты.
– А голубь где? – все ещё не проснувшись, спросил жену.
– Вестимо где – на улице летает, – откликнулась она, – они весь подоконник загадили, – вставай, чайник закипел, будем завтракать.
После традиционно плотного завтрака Захар Сергеевич обычно выходил на прогулку. Человек он был деятельный, просто так на пенсии ему не сиделось, душа требовала непременно чем-нибудь заняться.
Он умел многое – не только гвоздь в стену забить: замечательно пел в полковом хоре, писал заметки для военной газеты, пробуя себя в роли журналиста, любил фотографировать сослуживцев и членов их семей. Любил собак, детей и женщин.
Выйдя из подъезда, поправил любимую клетчатую кепку, и тут ему прилетело послание: на козырьке кепи повисла крупная бело-жёлтая слизистая капля.
– Ах ты, негораздок! – выругался он, – прикормила Ритка на мою голову!