Ощущение внезапности такого резкого подъема интереса к проблеме, несомненно, является мнимым. Несколько причин осуждаемой тенденции представляются автору очевидными.
Во-первых, обострение внимания к этой проблеме в последние годы связано, по мнению автора, с постепенным преодолением российской юридической ментальностью, т. е. профессиональным мышлением российских правоведов, практикующих юристов и особенно судей, вульгарного нормативизма советского происхождения. Я имею здесь в виду бездумное, косное видение права как набора правил, в лучшем случае связанных в наиболее продвинутых образцах такой ментальности в некий системный блок, однако никогда не проникающее и не испытывающее побуждение проникнуть в генезис правовой реальности, т. е. задаться вопросом: в чьих и каких именно интересах существует норма права? Оговоримся, речь идет только о первых признаках такого преодоления, которое абсолютно неизбежно должно свершаться по мере того, как наша правовая мысль, ген правовой культуры российских юристов будут приспосабливать себя к рыночной, т. е. живой правовой среде, кишащей коллизиями, непредсказуемыми и неописанными не только в правовых актах, но и ни в каких учебниках, пособиях, комментариях. Слепое восприятие в правовой реальности только внешней ее оболочки, т. е. формулировок норм законодательства, без осознания выражаемых ими интересов, вполне могло совмещаться со стандартами юридической профессии в условиях социалистической плановой экономики, когда хозяйственные отношения в стране почти никогда не существовали иначе, чем в нормативно предопределенных шаблонах. Но оно нетерпимо у современного юриста, тем более у судьи, и особенно судьи, разрешающего экономические споры. Правовая культура, вероятно, относится к самым инертным установкам сознания; и хотя юристы «старой» школы уже сейчас не составляют большинства занятых в нашей профессии, не говоря уж о том, что и среди них, конечно, значительную долю составляют те, кто выработал в себе описанное понимание права как отражения живой реальности и эту реальность научился распознавать, мы не можем пока говорить, что синдром косного нормативизма ушел в прошлое. К большому сожалению, свою лепту вносит и несовершенное юридическое образование, выдающее допуск в профессию людям, совершенно к ней не готовым, которые, однако, впоследствии в ней находят себе применение, однако вовсе не благодаря своим знаниям права. Тем не менее новые гражданские правоотношения, безусловно, будут формировать и новый тип цивилистической ментальности, чуткой и щепетильной к подлинным интересам их участников, а этот тип ментальности по определению будет открыт к проблематике злоупотребления правом.
Следующая причина интереса к злоупотреблению правом видится нам в том, что цивилистическая мысль в стране подошла к стадии развития, на которой она должна заняться переоценкой ряда системных институтов действующего гражданского законодательства. Первые две части Гражданского кодекса РФ были приняты в начальный период рыночных реформ и содержали положения, которые не только объективно не могли быть ранее протестированы наукой и практикой, но и по существу являлись для них революционными. Накопленная за время действия кодекса сумма теоретических исследований и опыта правоприменения наконец должна выразиться в постановке вопросов, относящихся к глубоким, концептуальным началам гражданского права, в числе которых, бесспорно, проблема злоупотребления правом играет ключевую роль.
Перечисленные причины относятся к системным, «встроенным» факторам развития российской цивилистики, но есть еще и внешние силы, давление которых направляет интерес ученых к проблемам злоупотребления правом. Отметим среди них возрастание правового противодействия недобросовестной конкуренции, отражающее общее для многих стран обострение общественной реакции на злоупотребление доминирующим или монопольным положением, а также стремительную динамику отношений интеллектуальной собственности (опять-таки характерную не только для России): и сегодня мы видим немало очевидных пробелов в нашем недавно кодифицированном законодательстве.
В описанном контексте интерес автора этой монографии к своей теме выглядит вполне закономерным, а ее появление может рассматриваться как новое свидетельство актуальности темы и, будем надеяться, внесет свою лепту в решение тех действительно важных и созревших к сегодняшнему дню задач отечественной гражданско-правовой