Что касается цыган, то они, высунувшись из своих обшарпанных фургонов, приветствовали лисицу одобрительными возгласами и даже пытались задержать собак. Но тут подоспели всадники. Они злобно залаяли, наскакивая на своих бродячих человечьих собратьев и размахивая хлыстами. Вспыхнуло несколько драк, однако Хваткого человечья свара не отвлекла – он по-прежнему был на хвосте у лисицы, и большинство собак следовало за своим вожаком.
О-ха добежала до опушки леса. Когда она оказалась под деревьями, до нее донесся знакомый голос:
– Живо сюда, на эту ветку. Я их отвлеку.
Это был А-хо. Ее муж.
Лисицу не понадобилось долго упрашивать. Она подскочила и, вцепившись в толстую ветку, прижалась к стволу дерева.
А в подлесок, оглушительно вопя, уже ворвался Хваткий. Но отважный лис немедля выскочил из своего укрытия и бросился в чащу, уводя за собой погоню.
– Не волнуйся! – крикнул он, обернувшись на бегу. – Я свеж, как маргаритка. Оставлю их с носом! Встретимся в норе.
«Беги же, беги!» – молила она, тяжело переводя дух и с трудом удерживаясь на ветке. Несколько собак заметались у подножия дерева, пожирая лисицу свирепыми взглядами. Но тут впереди раздался призывный крик Хваткого, охрипшего от ярости и напряжения. Псы послушно устремились за своим предводителем. Потом мимо пронеслись всадники, подбадривая отставших собак. Охотники и не заметили, что гонятся теперь за другой жертвой. Вскоре звуки охоты растаяли вдали. Только теперь О-ха отдала себе отчет в том, что произошло.
Сказать, что она тревожилась, означало не сказать ничего. Душу ее по-прежнему сжимал ужас, но теперь она боялась не за себя, а за А-хо. Конечно, приказав ей вскочить на ветку, он держался так, будто ему все нипочем и ему каждый день приходится уходить от своры рассвирепевших собак. Но ее не проведешь, она явственно почувствовала исходивший от него запах страха. И она не сомневалась – ему будет так же туго, как и ей. Но все же О-ха гнала прочь дурные предчувствия. Не таков А-хо, чтобы достаться собакам. Уж если кто и способен их провести, так это он, ее муж, умнейший среди лис. Ему знакомо каждое дерево, каждый кустик в округе, и он знает столько хитростей и уловок. Наверняка он придумает, как ускользнуть от этих недоумков – Хваткого и его шайки. Никакой испуг не помешает ему пустить в дело свою хитрость и изобретательность. Так успокаивала себя лисица, ожидая, пока усталость отпустит ее и она сможет вернуться в нору.
Немного отдохнув, она спрыгнула на землю и отправилась через чащу к вершине холма. О-ха принюхалась к запахам, что принес Завывай, – ни один из них не говорил об охоте, о близости собак и людей. Ни одного тревожного звука не донеслось до ее ушей. «Похоже, кошмар кончился», – с облегчением подумала лисица. А-хо сказал, что они встретятся в норе, и О-ха неспешно направилась через свой к Лесу Трех Ветров. Мир вокруг, казалось, тоже успокоился и уже забыл об орде жестоких дикарей, с криками