Сердце
Живи, пока живётся,
И душу не морочь,
Недаром сердце бьётся,
Стучит и день, и ночь,
Колотится в неволи,
Сжимается в комок,
Но с болью и без боли
Работает свой срок.
И ты, пока живётся,
Так бейся до конца,
Как только сердце бьётся,
Колотятся сердца.
Ястребиная охота
На кладбищенских деревьях
Ястребы живут,
Значит, ангелам не время
Появляться тут.
И душа, что отлетела,
Свой не видит крест —
Сторожит родное тело
Хищников насест.
Но, взлетая в поднебесье,
Боже, сохрани,
С голубями кружат вместе
Ангелы мои.
Или ястребы не чутки?
Как же все подряд —
Души, ангелы, голубки —
Смело там парят!
Ясным ястребам не спится,
И не дремлет бес —
Ждёт кладбищенская птица
Дань свою с небес.
Это так, мой ангел, просто —
Вот рванётся вдруг
Стая ястребов с погоста
В голубиный круг,
И душа в полёте смелом,
Выше всех тревог,
Навсегда простится с телом,
Если примет бог.
Молчание земли
Земля умеет говорить,
Не потеряв при этом лика,
И там, где лес большой горит,
Мы не услышим даже крика.
Но жарким шелестом листвы
И раскалённым жаром веток
Она взывает – Что же вы?
Мне жалко вас, глумливых деток!
И не срывается на вой
Её всегда спокойный голос,
Когда горит, ещё живой,
В огне войны пшеничный колос.
Но страшным заревом подчас
И часто вдруг подземным гулом
Она предупреждает нас,
Что должен быть предел разгулам
Людских безумий и страстей,
Обманов, жадности, пороков…
Да, мать она, но без детей
Готова жить до новых сроков.
«А дожди идут ночами…»
А дожди идут ночами,
Проливные и не очень…
Водку пьют однополчане
В эти проклятые ночи.
Пьют, с души срывая полог
Тяжких снов, утрат и мести,
Пьют за тех, кто был им дорог
И своей не продал чести.
Наливай, однополчанин,
Чтоб боялись даже черти
И остались за плечами
Смертным духом духи смерти.
Нам ведь, знаешь, ночью хмурой
Не забыть и с болью кроткой
Тех вертушек с десантурой,
Сбитых вражеской наводкой.
И не вычеркнуть, как мщенье,
Роту братьев по знамёнам,
Насмерть бившихся в ущелье,
Каждый – в возрасте зелёном…
А дожди идут ночами,
Так идут, как, между прочим,
Водку пьют однополчане
В эти проклятые ночи.
Одиночество поэта
Соберусь в Тамань, поеду
Прямо на закат
В гости к ссыльному поэту:
«Здравствуй, старший брат!»
Распахнув с порога дверцу
В хату, словно в храм,
Обращусь к святому сердцу,
К пламенным глазам:
– Знал, что здесь поговорим мы,
Душу отведём
В этот час неповторимый
Этим чудным днём».
И в глазах больших увижу
Свет через порог,
На пути к тебе предвижу
Этот свет, мой бог!
«Так впадает в море света
У небесных врат
Одиночество поэта», —
Скажет старший брат.
Я уеду из Тамани
Сквозь столетий