Разнообразен мир, изменчив.
Торговцев в храме будет меньше.
Жизнь всё расставит по местам.
Искусство
Тайна мира и души,
Путь, пустяк, преодоленье
(Разгадать, друг, не спеши),
Символ, образ, цели пенье
И случайность, произвол,
Бегство от, сфер наслажденье,
Накопленье силы, боль,
Мотовство, ограниченье
И дыхание любви,
Поиск, дом, игра, моленье,
Жизнь иная, бег крови,
Немезиды[3] перст, веленье,
И катарсис, и экстаз,
Роскошь дня и ночи тленье,
В запределье голос, лаз,
Память, вечное горенье.
«В другую жизнь окно – картина…»
В другую жизнь окно – картина…
Витраж, наполненный игрой
И тьмы и света, словно мина,
В душе взрывается порой.
И открываются порталы
Меж духом времени и мной,
И пробуждаются кварталы:
И запредельный, и земной.
Идёшь по улочкам старинным,
Веков вдыхая аромат,
И застываешь пилигримом,
Святынь красотами объят.
И Рафаэль, и Боттичелли,
Чайковский, Пушкин, Васнецов…
Гимн мирозданию пропели,
Спасали дедов и отцов.
Увы, последним поколеньям,
Глотнувшим меркантильный яд,
Сегодня в горестном сомненье
Теперь они что говорят?
Петродворец
Петродворец жемчужноструйный
Парит как будто в облаках.
Царь в грозный век, чумной и буйный,
Его привёз издалека.
Мечтой и Ропшею вскормлённый,
Он мчится к финским берегам
И, сединою убелённый,
Заморский слышит шум и гам.
Ковры цветов, как сны цветные,
Летят куда хватает глаз
И множат чувства озорные,
Как вин шампанских бурный газ.
Собор и царские хоромы,
Как будто сказочный алмаз,
В природной нежатся короне,
Зовут, влекут и манят вас.
И я бреду – в него влюблённый,
Такою чудной и простой
Живою былью окружённый
И величавой красотой.
Манифест ада
Крестоносцы от культуры
Убивают классицизм.
Чёрной мессы каламбуры
Прославляют сатанизм.
Благозвучность, стройность, тонкость,
Прорисованность углём
По туману… хрупкость, ломкость…
Что им это? – Мы найдём, —
Говорят, – источник силы —
Дьявольскую красоту.
Век другой – нужны кумиры…
А противникам – ату!
Что нам пух от уст Эола?
Надоел консерватизм.
В будущем для всех культ новый,
Агрессивный создадим.
Произвол его основа:
Что хочу, то и творю.
Мир в надмирное закован —
Тёмное боготворю.
Космос не алтарь искусства —
Какофония, и секс,
И разнузданное буйство…
Апокалиптичен век.
«Я разговариваю с Небом…»
Я разговариваю с Небом,
Как с Матерью или Отцом.
И, где бы ни жил, где бы ни был,
Зовёт родимое крыльцо.
Оно с любовью открывает
Ступени Млечного Пути,
И звёзды духом созерцает,
И Каждое зовёт: «Иди!»
И в окружении созвездий
Всхожу таинственной тропой,
И чудные Вселенной вести
Стучатся в грудь наперебой:
«О Человек, ты – Откровенье
И лучший миг живой Земли,
Прими небес благословенье
И вечно новое твори!»