Константин проснулся от шума. У него гудело в ушах, голова раскалывалась после вчерашней ночной плодотворной работы. К сожалению, трёхчасовой сон не прибавил новых сил и бодрости.
С улицы доносились голоса людей, напоминавшие жужжание пчел, собравшихся возле ульев. «Что бы это могло быть?» – с интересом подумал Константин, встал с кровати и подошел к окну.
Возле подъезда собралась толпа. Люди были чем-то опечалены и взволнованы. Любопытство заставило открыть окно.
И вдруг… Константин встретился лицом к лицу со своей собственной смертью. Он увидел гроб, в котором лежал он сам. Все эти люди, оказывается, пришли на его похороны.
«О, нет, нет! Не может быть! Я не верю в это! Мне ведь только тридцать семь лет.» – закричал Константин во весь голос и закрыл окно с такой силой, что от него чуть не осталась одна рама. Но, как ни странно, стоящие перед подъездом даже не обратили на это внимания, будто никто не слышал громкого крика и стука окна.
Константин был настолько поражён увиденным, что не мог устоять на ногах. Он сел на кровать и закрыл лицо руками. Сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Беспокойные мысли приходили в голову, чувство страха, подобно налёту шаровой молнии, пронизывало все тело, которое содрогалось от боли. Неужели это смерть? Почему так внезапно? Ещё вчера и мысли о ней не возникало. Никакого намёка, никакого предчувствия.
Константин ещё долго сидел на кровати и не мог прийти в себя. Ему казалось, что он спит. Чтобы убедиться, что это не сон, он сделал несколько сознательных движений – учащённо заморгал ресницами, сжал руки в кулаки, затем разжал их, встал, наблюдая за каждым движением, плавно ступая с одной ноги на другую. Его движения были мягкими, и он это хорошо ощущал. Вдруг он агрессивно топнул ногой так, что почувствовал боль в ступне.
«Нет, не может быть! Я в это не верю. Я жив! Я жив!» – закричал он, ощущая радость и прилив сил, – мертвец не может ходить, дышать, ощущать и чувствовать, моё сердце бьётся, значит, я живой. Кто играет со мной в злые шутки?»
Гроб по-прежнему стоял на месте, а вокруг него столпилось ещё больше людей. Среди них были друзья, знакомые, деловые партнеры, с которыми он общался еще вчера, как ни в чем не бывало. Константина охватила паника. Не выдержав, он резко открыл окно и завопил, что есть мочи:
«Постойте! Что вы делаете? Я же жив! Опомнитесь! Ну, пошутили, и хватит! Я не умер! Я жив! Я жив!»
Даже после этого крика никто из собравшихся так и не посмотрел на окно. Будто бы это две отдельные сцены, не имеющие отношения друг к другу. Всё, что происходит за окном – одна реальность, то, что делается в комнате, – другая. Люди, стоявшие внизу, играли роли в своём спектакле. Они были заняты игрой, и ничто не могло их отвлечь, даже то, что их главный герой не умер, а бешено орёт в окно.
Константину стало по-настоящему страшно. Он почувствовал себя маленьким и беспомощным, оказавшимся в замкнутом пространстве, где никого, кроме него, нет. От этого становилось ещё хуже, чувство безысходности охватило его.
Сначала была какая-то надежда на то, что собравшиеся у гроба прозреют наконец-таки и обратят внимание на него – но не того, кто лежит в гробу, а на него живого. Константин даже хотел выбежать на улицу. Думал, что его разыграли, хоть это была не самая удачная шутка. И всё же. Теперь он точно знал, здесь дело не в розыгрыше. Выбегать на улицу не стоит, для всех он умер. Его просто никто не увидит, любые действия окажутся напрасными.
Часы пробили десять. Стрелки на циферблате продолжали жить своей жизнью, бегая по кругу. В открытое окно подул теплый ветерок, предсказывающий жаркий летний день.
За окном всё ещё стоял гроб.
Несколько минут Константин был в недоумении. Парадокс: его сердце колотилось и дыхание учащалось, только гроб указывал на то, что всё это иллюзия. Как определить, где иллюзия, а где реальность? Мёртвый он или живой?
В общем-то, Константин уже давно жил иллюзиями. Последние годы были наполнены чем угодно – работой, карьерой, погоней за властью и материальными благами, но только не радостью. Всё время казалось, что вот ещё один шаг, и он достигнет чего-то, что принесёт ему радость, но радость всё не приходила. Вместо неё накапливались тоска длиною в несколько лет, опустошение да слёзы отчаяния. От того, что акции на бирже то росли, то падали, Константин получал солидный куш, но счастья почему-то от этого не было. Чем больше появлялось стремлений достичь поставленных целей, тем меньше было радости при достижении. А последнее время её и вовсе не стало. Да и была ли вообще она, радость-то? Это можно назвать материальным удовлетворением, стабильностью, уверенностью в завтрашнем дне, но никак не радостью. Все достижения привели только к страданиям и внутренней пустоте. Как легко радуются дети по простым пустякам! И как сложно радоваться взрослым по тем же пустякам. Им вечно кажется, что радость должна всегда чем-то подкрепляться, например, деньгами, властью, авторитетом, положением в обществе. Как мы рассуждаем? Чем больше будет подобной чепухи, тем больше должно быть радости. А её становится