Сирия
Жаркая, уродливая, Сирия
Страшною обглодана войной,
Молится в мечетях от бессилия
Потеряв свой разум и покой.
Разные эпохи возраждения —
Перехлест религий и культур.
Римский театр в ужасе забвения
Вздрогнул за свой стиль архитектур.
Словно четвертован, стал Пальмира…
В порохе контуженый Алеппо…
Рухнула изящность сего мира,
Жизнь ушла, она к всему ослепла.
Черный взмах крыл дикого террора,
В душу когти вечного Джихада…
Сирии бойцы цвет триколора,
Взвили у себя на баррикадах.
3234
Распахнулся дембельский альбом,
Служба его вновь, как на ладони,
Где – то за Союзным рубежом
Блок-посты и дальние кордоны.
С фотографий на него глядят
Лица пацанов погибшей роты,
Вот Андрюха, Вовчик, вот Марат
И поплыла память в пересчетах.
Вспомнил бой он у селенья Хост
За высотку близкую к дороге,
Где почти всей роте довелось.
Гибнуть не дождавшися подмоги.
Вспомнил, как отхаркивал старлей,
Кровью алой резаных артерий,
Как шепнул он: «Пацаны, смелей,
Не должны занять высотку звери!»
Помнил, как держали пацаны
Каждый склон высотки близь «утеса».
Преданные Родиной сыны
Погибали молча без вопросов.
Заблестели острые ножи,
«Духи» в рукопашную шли стенкой
И как крикнул Вовка: «Мам, я жив!»
Подорвав себя на ОЗМке.
И вступили вновь в неравный бой,
Где уже зубами рвали глотки…
Алым стал твой тельник голубой
И кровавым солнце над высоткой.
Сколько лет прошло, а сердце ноет
Памятью живой Афганистана,
По ночам осколки беспокоят
И в душе не заживает рана!
Медсестра
На плечах твоих еще девичьих
Не в размер медбатовский бушлат,
Руки стали с каждым днем привычней
Раненых выхаживать солдат.
И уже не так страшат повязки,
Но тайком, ты плачешь по ночам,
После проведенных ампутаций
Укрывая культи пацанам.
Боль и стон на койках лазарета
По ночам один тяжелый бой,
То из окруженья рвутся где то,
То в «Атаку!» слышен позывной.
И украдкой вглядываясь в лица
Повзрослевших сверстников своих,
Продолжаешь каждый день молиться,
Продолжаешь свечи жечь за них.
Что ж тебя девчонка потянуло
Из училища в военкомат,
С заявленьем: «В часть возле Кабула.
Добровольно. Медиком в санбат».
И ходило много разговоров,
Но вдруг, кто то вспомнил и сказал:
«Год назад отец ее майором,
Под Кабулом без вести пропал!»
Память
Ко дню вывода Советских войск из Афганистана
Февраль привычно новый лист
С числом «15» оборвал,
Вновь, там где стелы вознеслись,
«Тюльпан» всех выживших собрал.
И вроде рады пацаны,
И вроде праздничные речи,
Но они вновь обожжены —
Их память вряд ли чем залечишь.
Вот кто-то вспомнил Кандагар,
Кабул и госпиталь Баграма,
В дувалах бой у Маравар,
И вновь заныла в душах рана.
За тех, кто не пришел с войны,
Подняли третий тост печальный.
Живые вновь породнены
Одним большим воспоминаньем.
И нет предела и границ
Войною породненным «Братцам».
Где стелы гордо вознеслись
Цветы возложу я «афганцам.»
Судьба офицерская
Прошу Вас, помните