Предлагаемый вашему вниманию роман снова вернет вас во времена дожей, кармина, парчи и утонченного коварства, а также приведет в Лондон – город, который на первый взгляд кажется полной противоположностью аристократической Венеции, но тем не менее имеет с ней много общего.
А что общего может быть у венецианки с внушительной родословной и ирландского выскочки, главаря лондонских шарлатанов и контрабандистов? Безжалостная судьба лишила эту девушку ее звучного имени, заставила стать не просто дамой полусвета – шпионкой на службе у Совета десяти, правившего тогда Венецией, актрисой и на подмостках, и в жизни. Именно в театре Валентин Грейтрейкс встретил впервые Мимосину Дольчеццу, но в картонных декорациях между ними вопреки всему вспыхивает истинная страсть, которой суждено преодолеть многие преграды.
Столь необычные характеры главных героев – пылкая, своенравная Мимосина, яростно сражающаяся с судьбой, жестокий, циничный и в то же время сентиментальный Валентин – предопределяют сюжет, полностью лишенный обычных для любовного романа клише. Совершенно невозможно предугадать следующий поворот событий, герои ведут себя как живые, непредсказуемые в своих чувствах и поступках люди. Поэтому здесь есть все, чтобы увлечь самого взыскательного ценителя жанра: запутанные интриги, козни недоброжелателей, самоотверженность и предательство, потерянные и найденные дети, похищения, тайная переписка и безудержная страсть.
Однако «Венецианский эликсир» – в первую очередь роман исторический. Мишель Ловрик много времени уделяет работе с архивами и монографиями, и в большинстве случаев все те занимательные, вызывающие изумление, а то и шокирующие факты, которые вы встретите в романе, имели место в действительности. Критики отмечали, что Мишель Ловрик демонстрирует «темную сторону эпохи Просвещения», не описанную в учебниках, ведь то был век не только ученых-энциклопедистов, но и многочисленных шарлатанов, зарабатывающих на возросшей популярности научных знаний; век не только промышленных и социальных революций, но и ломки всех общественных устоев, трагически отразившейся на судьбах миллионов людей.
Как бы то ни было, автору блестяще удалось передать зловещее очарование Европы XVIII века, где только и могла развернуться столь невероятная история…
Все персонажи и события, кроме тех, что определенно являются частью мирового наследия, вымышлены, и любое сходство с людьми, живыми или умершими, является совпадением.
Любовь покрывает своим именем самые разнообразные человеческие отношения, будто бы связанные с нею, хотя на самом деле она участвует в них не более, чем дож в событиях, происходящих в Венеции.
Насколько я знаю, никакая сласть не несет в себе зла.
Часть первая
Венеция, 1768 год
В свои пятнадцать лет я лежала, распростершись на полу. На мои плечи была наброшена черная простыня. Возле головы и в ногах стояли зажженные свечи. Губы были прижаты к камню, а в ушах звучали литании. Священник разжал мой кулак и надел кольцо мне на палец. Я пообещала быть верной женой Христа. Я была почти уверена, что хочу этого. Ведь в ту безумную минуту эта клятва не казалась серьезной жертвой: я никогда не знала мужчины, однако успела отведать шоколад.
Берем четыре унции бренди, полдрахмы хны, две драхмы опиума и растворяем.
Эта смесь успокаивает нервы, ее теплота укрощает духов, проникая глубоко, открывает поры, смягчает, рассеивает причиняющие боль размышления и отгоняет их, вызывая потоотделение.
Я была не очень самоотверженной монахиней, ведь меня упекли в монастырь потому, что мое семейство потеряло голову из-за моего глупого подросткового увлечения. Мое самое серьезное преступление было настолько заурядным, что даже вспоминать не хочется. Еще вчера я – гордость и предмет поклонения моих родителей, свободно гуляю по палаццо моей семьи в сопровождении своры породистых собак, мне красиво укладывают волосы, я очаровательно дурачусь на уроках танцев, позирую для портрета. Мне кажется, что я немного своевольно веду себя с художником. Вот и все. А на следующий день я уже в женском монастыре Святого Захарии, который в некотором смысле можно считать нашим семейным, поскольку там в свое время приняли постриг не менее шести моих тетушек и несколько не таких симпатичных кузин. Сначала я думала, что это станет для меня непродолжительным наказанием, предупреждением, попыткой остудить мой пыл. За мной давали хорошее приданое, я была далеко