Господи, благослови!
В семьдесят пятый день рожденья, под самое утро Агнии Львовне Пчелинцевой был ниспослан чудесный сон. Снилось ей, будто лежит она на летнем лугу, дышит теплыми запахами разнотравья и смотрит бездумно в лубокое синее небо, а над головой у нее колышутся ромашки да маки, васильки да лютики, плотные белые щитки тысячелистника и малиновые шапочки клевера. Потом вдруг на чистое небо набежала серая тучка с темным брюшком, и на запрокинутое лицо Агнии Львовны упали первые капли летнего дождя. И от ласкового этого дождика Агния Львовна проснулась, сожалея об уходящем дивном сне. Но… сон покидал ее как-то странно – фрагментами: ни луга, ни синего неба с тучкой посередине уже, конечно, не было, а вот запах цветов остался; под головой у нее была любимая подушка, но теплый дождик все так же продолжал капать ей на лицо. Она почувствовала в этом некоторую… несообразность, что ли, удивилась и проснулась окончательно. И открыла глаза. Над ее головой колыхались цветы! Правда, это были уже не маки и ромашки, васильки да лютики, а разноцветные осенние астры и между ними – три большие белые хризантемы. А на лицо ее падали капли с мокрого букета.
Агния Львовна отвела цветы от лица и увидела за ними довольные лица своих подружек и соседок, Варвары Симеоновны Комиссаровой и Лики Казимировны Ленартович, Варежки и Лики. Варежка держала букет, слегка им помавая, а у Лики в руках был поднос, на котором стояли парадные фарфоровые чашки Агнии Львовны, синие с золотом, Ломоносовского завода, серебряный кофейник и тарелочка с печеньем «курабье татарское». Увидев, что Агния Львовна открыла глаза, Варвара Симеоновна бросила мокрый букет на подушку рядом с ее головой, достала из кармана халата открытку и торжественно объявила:
– Ода на день рождения Агнии Пчелинцевой! Автор Ангелина Ленартович, читает Варвара Комиссарова! – И с выражением прочитала:
Восстань, внемли, о Львова дщерь!
Уже стучатся гости в дверь,
Уже рассвет, уже цветы!
Но их пока не видишь ты,
Поскольку спишь без задних ног.
А день рожденья на порог
Меж тем вступил, и ждут друзья —
И долго их томить нельзя,
Ведь кофе стынет. Поднимись,
Протри глаза и оглянись!
«Восстань и виждь!» – сказал пророк,
Он лучше выдумать не мог.
Окончив чтение, Варвара решительно отодвинула к стене подушку вместе с букетом и головой Агнии Львовны, чтобы освободить в изголовье кровати место для самой обширной части своей фигуры, и уселась, переводя дух. Худенькая Лика Казимировна деликатно, по-кошачьи, примостилась в ногах виновницы торжества, пристроив поднос у нее на животе – она устала его держать. Тут же на постель с ликующим лаем взлетел Танька, песик Лики Казимировны (полное имя Титаник, порода йоркширский терьер, характер восторженно-истерический). Шелковистые черно-рыжие космы Таньки-Титаника на макушке были собраны в пучок красным бантиком в белый горошек – в честь праздника. Хитрый пес, быстро виляя мохнатым хвостиком, начал деловито разгребать одеяло в ногах Агнии Львовны с таким озабоченным видом, будто у него где-то там была зарыта вкусная косточка или любимая резиновая игрушка, а не то чтобы ему просто захотелось понежиться под теплым нагретым одеялом, как могли бы подумать некоторые чересчур сообразительные люди. В конце концов, он таки приподнял одеяло, развернулся, протолкнул под него округлый лохматый зад, а затем протиснул в теплую пещерку и все свое тельце, оставив снаружи только бантик, хитрые глазенки да черный нос.
– Титаник! А совесть? – строго спросила его Варвара. Но пес сразу же отвернулся в другую сторону: не вижу, не слышу, и совести никакой у меня тоже нет – какая может быть у собаки совесть?
– Да оставь ты его, Варежка, пускай понежится! – смеясь, сказала Агния Львовна. – Уж сегодня-то можно. А вам спасибо, мои дорогие! Но, может быть, я все-таки встану и мы перейдем за стол?
– Ни в коем случае! – отрезала Варвара. – По протоколу ты сегодня должна пить кофей в постели, как аристократка.
– Вот именно! – поддержала ее Лика. – Скажи, Агуня, часто тебе случалось пить кофе в постели?
– Случалось, и не раз!
Подруги переглянулись.
– Это когда же? – недоверчиво спросила Варвара.
– Да в больницах же, глупые! В прошлом году, например, когда лежала с радикулитом…
– Скучная ты старуха, Агния! Разве ж такое кофепитие подразумевалось? Ты вот скажи прямо: муж твой покойный тебе часто кофе в постель подавал?
– Честно говоря, девочки, я такого не припоминаю…
– А вот мы – подаем! Так пей же и будь признательна и счастлива.
– Я вам весьма признательна и благодарна, но кофе я пить не стану, вы уж меня простите, милые!
– Это еще почему?! – возмутилась Варвара. – Чем это тебе наш кофе не угодил или «курабье татарское»?
– Да потому, что я сейчас поднимусь, реанимируюсь и отправлюсь в храм на литургию и там буду причащаться.