Письма Добровольца. Самвел Аветисян

илось потратить много времени и собственных усилий для проведения процедур самоанализа и дальнейшего признания самому себе в том, что это состояние не одиночества, а свободы. Свободы от людей неумеющих поддержать, свободы от голодной волчьей стаи, свободы от людей не позволяющих из взаимодействия черпать что-то новое и быть расслабленным, свободы от людей:

      – кто, как мокрые коты,

      носом тычут в пустоту,

      но боятся высоты

      и не верят в простоту

      тех, кто лезет из грязи

      прямо к звёздной черте…

      – кто, как ржавые гвозди,

      всё твердят: «Сиди, не рыпайся!»

      но когда грянет «Бей!» —

      первыми в щели забиваются…

      – кто кричит: «Ты не творец,

      не пиши, не пей, не дыши!»

      но в их рваных карманах

      даже мыши дохнут…

      Свобода – это не побег.

      Это выбор: быть собой

      между тех, кто давно труп,

      и тех, кто труп душой.

      Я пришёл не за медалью,

      не за славой, не в броне —

      просто здесь, под перепалкой,

      я нашёл своих в огне.

      Тех, чьи лица – как страницы

      из солдатских дневников,

      чьи слова горят, как спички,

      в этой тьме без берегов.

      Я – Доброволец. Не святой.

      Не герой. Не судия.

      Я – тот, кто в кромешной тьме

      вдруг сказал: «Свет – это я».

      А теперь представь картину:

      Ночь. Блиндаж. Дрожит земля.

      Я сижу с тетрадкой в зубах

      и пишу: «Привет, земля!»

      Пули – точки, взрывы – запятые,

      а между строчек – тишина.

      Я роняю чернила в стакан,

      а они – как кровь, красна.

      Кто-то крикнул: «Закрой рот!»

      Я в ответ: «Не буду, нет!»

      Потому что я – поэт,

      а поэты не умрут.

      Даже если очень-очень

      захотят их убить,

      будут строчки, как осколки,

      в груди у всех торчать.

      Так что, милая, не плачь,

      если я не приду.

      Просто знай – мои слова

      уже везде идут.

      Они скачут по проводам,

      ползут по полю в дым,

      и однажды прямо к тебе

      постучатся, как живой.

      Открывай – не бойся, это я,

      просто в виде букв и строк.

      Я вернулся. Видишь? Вот.

      Я всегда был недалёк.

      P.S. Если вдруг страницы смяты —

      значит, ветер с фронта дул.

      Если строчки в крови – ну что ж,

      так и надо. Так и пусть.

      P.P.S. А если вовсе нет письма —