Ранним утром, когда солнце только-только поднималось над горизонтом, семья Беловых вышла проводить одного птенца, который распахнул свои крылья и желание исследовать мир. Мать с грустью стояла возле старшей дочери, обнимая за слегка дрожащие плечи. Утренний ветер приятен, чтобы пробудиться ото сна. Однако в стороне стояла ещё юная девочка Алиса. Ей было больнее всех отпускать сестру. Ещё в завтрак она грубо промолчала, ничего не сказав, углублённо держа внутреннюю дистанцию между сестрой и матерью.
Загородный дом виднелся на холме, с которого так и мечтала улететь Алиса, будь она птицей, ближней к тем, кто каждый день парит над солнцем, но продолжала держаться ближе к земле, элементарно боясь споткнуться. В окне виднелся пушистик. Его движения вприпрыжку только умиляли, а большой круглый хвостик любопытно дёргался. Как только мать завершила свои объятия и ласку, вернулась в дом, даже не обратив внимания на младшую, закрываясь в доме. Возможно, она дала возможность и пусть лишь одну и короткую, но попрощаться с Асей. Подбегая с грустной улыбкой на лице, губы обмакивались при блестящих слезинках, разгоняющихся по щекам Алисы. Она прошептала:
– Но я.. Как же я проживу здесь. Без тебя? – Не сдерживая слёзы, Алиса заплакала, опустив голову, а подбородок коснулся замка толстовки. – Пожалуйста, не уезжай, Ася!
Слова младшей тронули, но не расстроили, так как Аксиния давно знала, что Алиса привязана к ней. Самое тяжёлое, что никто, кроме самой сестры не оберегал Алису. Особенно мать, которая только и делала, что работала и уезжала в город за новыми вещами. Это могли быть платья, угощения, мебель или даже животные, которых она не любила. Одно только слово – работа. Но Алиса мечтала о любви, о внимание и ласке, а получала оскорбления в свой адрес. Если повезёт, то обходилось без насилия, лишь одиночеством, которое приходилось терпеть сидя в подвале дома, откуда никогда нельзя было выбраться раньше 20:30, потому что именно в это время возвращалась мать с работы.
Ася обняла крепко-крепко, да так, чтобы кости хрустели, свою сестрёнку и встала перед ней на колени. Достаточно было одного краткого, но в тоже время тёплого взгляда, чтобы прочувствовать эту любовь, подаренную Алисе её старшей сестрой. Ёё земного ангела.
– Ничего не бойся. Тебя никто не тронет. Всё будет хорошо, – встряхивая заплетённые волосы на голове Алисы, Ася вновь улыбнулась, наблюдая, как та ёрзает под её ладонью. – Мама больше тебя не ударит. Мы поговорили.
– Что ты ей сказала??
– Лишь то, чего она больше всего боится. Не волнуйся.
– Не уезжай..
– Я вернусь. Всего-то годика 4 подожди и я приеду к тебе, чтобы забрать и мы вместе будем жить! Если повезёт, то какое-то время у тёти. Помнишь её печенье с шоколадной крошкой? Это всё нас ждёт. Только дождись меня и всё. Хорошо, Алиса?
– Хорошо. Но я уже скучаю.
– Всё быстро закончится. И глазом моргнуть не успеешь, как будешь встречать меня у ворот. Ну, всё, мне пора на автобус.
Объятия были крепче предыдущих и тех, что во время нового года и дня рождения. Это были последние их объятия. Алиса выбежала за пределы калитки, где кончалась каменная дорожка, размахивая ладонью из стороны в сторону, одаривая тень сестры её последним прощальным взмахом. Было трудно разворачиваться. Окно из спальни матери было приоткрыто, и ветер развивал персиковую шторку, словно парус на малиновом кораблике, который в своё время придумала Алиса. Медленно и тихо, как мышка, девочка направилась к двери дома, которая, к счастью, оказалась открыта. Пройдя внутрь, Алиса вновь отметила нежные обои в прихожей, на которых были котята в шарфиках. На подоконнике, сидя на двух лапках, умывался крольчонок. Его носик вздрагивал при каждом новом шаге Алисы. Этого малыша и прошлогодний рулон обоев мама купила у старой соседки миссис Роуз на их улице. Та была замечательной старушкой и могла бы без труда заменить девочкам бабушку, но Ася часто учила Алису тому, что нет ничего роднее своих корней и о них желательно помнить, даже если в роду были вампиры или фашисты. Это корни и никуда не деться от этого. А подобных соседей, как миссис Роуз лучше ценить и дружить, но не приплетать к семейной драме.
Времена года менялись друг за другом, перенимая что-то от прошлого в нынешнее. Бывало такое, что с наступлением лета весна отражалась в лете, как ярко цветущие кусты с сиренью, лето перескакивала в осень, оставляя добавочное тепло и пух, осень зиме дарила лужи и грязь, а зима весне прохладу и последние снежинки. Так и вышло, сидя в спальне, где раньше жила Ася, младшая глядела в окно и наблюдала за тем, как осень уступала зиме. Всё шло очень медленно. Сугробы почти не появлялись, лишь ветер и осадки в виде града, которые при падении царапали стекло и разбивались о крыльцо. Мать хотела преобразить дом под городской. От того всё менялось быстрее пули. Уже не было прежних забавных обоев, или колокольчика на дверях. Часы с кукушкой больше не шумели. Их спокойно заменили электронные часы с едва слышащимся треском, когда цифры пропускали следующие по очереди. Только комнаты сестёр не изменились. Всё те же книги о приключениях мышонка