Далее нам раздали фиолетовые перчатки и голубые бахилы – точно такие, какие носят врачи и медсестры. Следующий час нам предстояло ходить по грязи, слизи и лужам телесных жидкостей.
Я посмотрела на забор из железной рабицы, по верху которого шли кольца колючей проволоки. Не самые жесткие меры безопасности, но, с другой стороны, мало кому хотелось пробраться внутрь. Первый шок от осознания того, что совсем рядом под солнцем лежат сотни обнаженных тел, уже прошел. Когда Ферма Трупов только открылась в 1981 году, она привлекала массу внимания, а подвыпившие подростки регулярно штурмовали забор, чтобы посмотреть, что же такое находится там, на территории учреждения, занимающегося изучением разлагающихся человеческих останков. Ныне же жители Ноксвилля, Теннесси, не только привыкли к этому соседству, но прямо-таки гордились им.
Эми сняла с калитки тяжелый навесной замок и открыла ее.
– После вас, – сказала она. Рядом с калиткой, прислоненная к забору, стояла помятая жестяная вывеска:
ИНСТИТУТ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ – ЗА ИНФОРМАЦИЕЙ ОБРАЩАТЬСЯ
К ДР. УИЛЬЯМУ БАССУ.
Нам понадобилась пара секунд, чтобы это осмыслить. Очень немного людей до нас стояло тут, и мы не собирались принимать это как должное. Мы с УЭЙДОМ переглянулись и рассмеялись. Он был судебным художником, как я, а также вторым и последним человеком в нашей группе, ценившим человеческие черепа не меньше моего.
Наш фотограф, ДЖЕФФ, уже пошел дальше, делая фото, а КЕРК, эксперт по 3D-моделированию, озирался по сторонам. Он строил для суда трехмерные модели мест преступления, и его мозг всегда находился в поисках более эффективного или быстрого способа что-то соорудить.
Эми прошла к фургону, припаркованному возле сарайчика. Оглянулась на Уэйда с Керком:
– Вы не против помочь кое-что поднести?
Они переглянулись и кивнули. Когда еще представится случай потаскать мертвое тело?
– Раньше к нам поступало не больше пары в год, – объяснила Эми, – а теперь больше сотни. Так что этот полежит в морозилке, – по крайней мере пока.
– В морозилке? – переспросила я. Вокруг были только деревья. Эми махнула головой в сторону сарайчика, в котором, как я ошибочно предположила, должны были храниться лопаты и грабли.
– Вон там.
Она придержала дверь, пока Уэйд с Керком вытаскивали труп из фургона и перехватывали поудобнее. Он был обернут в несколько слоев белой ткани и, похоже, заморожен – последние три часа труп провел в контейнере с сухим льдом. Большую часть сарайчика занимал простой белый морозильник – самый обычный, с верхней загрузкой, вроде тех, что стоят в подвале бабушкиного дома, и мы в детстве фантазируем, что там лежит мертвец, а не гамбургеры и готовая лазанья. Пожалуй, те детские кошмары не были так уж необоснованны; мало того, тела в морозильнике сами вызвались на эту работу.
Труп, который укладывали в камеру Уэйд и Керк, был частью коллекции Института антропологических исследований. Поначалу в нее попадали только безымянные невостребованные трупы из офиса коронера штата. Со временем передача тел на научные цели стала привлекательной альтернативой для семей, либо не имевших средств на похороны, либо стремящихся поддержать исследования в криминологической сфере. Институт принимал тела в радиусе сотни миль и брал на себя расходы по их перевозке.
Теперь у него имелся целый лист ожидания, и более четырех тысяч подписавших согласие доноров дожидались своего места на Ферме. Когда с телом было покончено, скелет тщательно очищали, паковали в длинную картонную коробку и хранили на металлических стеллажах в Университете.
– Перетащить для вас еще мертвеца-другого? – любезно поинтересовался Керк.
Эми улыбнулась.
– Думаю, одного на сегодня достаточно. Так с кого вы хотите начать?
Мы обменялись растерянными взглядами. Потом я указала на ноги с ярко-красным лаком на ногтях, торчащие из-под черного полиэтиленового тента, угол которого громко хлопал на ветру.
– Может, с этого? – спросила я.
– Конечно, – ответила Эми. – Мы выложили ее только сегодня, но давайте посмотрим, что у нас тут.
Она опустилась на корточки и отвернула край толстого полиэтилена.
– Ого! Видите, вот здесь? Кто-то объел ей ноги. Надо же, как быстро…
Мы наклонились, чтобы посмотреть.
– Кто мог это сделать? – спросила я. – Крысы?
– Да, могли крысы. Или белки.
– Серьезно? Я думала, белки не едят мясо. Ну или, по крайней мере, не едят людей.
– Я