Местность, действительно, была хорошая. На этой стороне сопки, короткие ясные летние дни, всегда солнышко грела на эти валуны камней и карликовых берез, а чуть ниже, перед школой, за дорогой уже, за обрывистым берегом, плескалась тихая бухта. Зимою он, конечно, замерзал; вмерзал и причал; навигация закончился, а весною, началом навигации, бухта эта на короткое время, пока оттаивал лед, заволакивался серыми облаками, закрывая от обзора поверхность бухты. Тогда поселковому люду, просто незачем было выходить на улицу. Было мрачно и тоскливо. Кислорода не хватало, падало давление у людей. Да и нагонял эта погода, людей в тоску, до сумасшествия. А на той стороне бухты, в это время дня, дул ветер, заметал пологие сопки снегом, из ущелья, пригоняемые со стороны Ледовитого океана. Поэтому та сторона вершины сопки, всегда лежала в снегу, в любой календарный месяц.
Не забыл еще, Николаевич, как он, впервые прилетел на военном самолете в этот поселок. Был месяц июнь. До этого дня, он представления даже не имел, об этом севере, и как он выглядит. Ну, то, что там чукчи живут, так это и на географической карте было отмечено: «Чукотский автономный округ». Тогда ему по окончанию учебы, предложили: «Хочешь на Крайнем Севере проработать?» Честно сказать, он не был романтиком, да и у него, выбора тогда не было. Хотя нет, в одно время, попытался у себя, где он учился, пристроиться в милиции. Соблазн какой – то был у него, приклеится когорту к ним. Да и друг у него тогда в милиции работал, и он посоветовал его после окончания этой учебы, поступить ему к ним. Но ведь, он тогда был еще молодой, мечтал, как все мальчики, о подвигах. В широком этом смысле.
Но тогда с милицией у него ничего не получилось. Когда писал заявление, там ему сказали: «Жди. Вас вызовут».
Ждать ему пришлось ровно год. Когда его, наконец, в милицию пригласили, он обиделся, а и правда, на них, сказал. «И надо было столько времени меня проверять? Я к вам не КГБ устраиваться приходил?» Поэтому он и уцепился за это предложение, поехать на этот Север.
Впечатление первое, на земле Крайнего Севера, его просто так не расскажешь, конечно. Самолет этот военный был, прилетел из Анадыря после обеда. В самолете он только был из пассажиров. Остальные: бортпроводница, рыжая молодая девушка, с кипами почты, ну и летчики сами. После того, как его документы проверили пограничники, он сошел из самолета и потащился к зданию вокзала, к небольшому домику, куда указала рукою идти проводница. Как принято в материковых авиа вокзалах, народа там кишмя кишит, и, это, правда, а тут, в этом небольшом домике, с крутым еще крыльцом, никого почти не было. А неприятный, холодный ветер, с этой стороны бухты, продувал всеми ветрами его, со всех сторон. А природа, все же была красивая, и это, правда. С одной стороны, вдали у горизонта, у входа этой бухты, плескался грозное свинцовым блеском море, а тут, со стороны аэропорта, лежали с вечно не тающим снегом сопки. А в низине, все равно, к подступу к этому домику, в камнях цеплялись чахлые травинки, с ее островками лишайниками. Север, конечно, завораживал своим природным климатом. Возле здания, у этого домика, Ивана встретил только старый пожилой чукча, который сидел, поджав ноги под себя,