Пролог
15:45, 18 мая
В обставленном антикварной мебелью кабинете, за окнами, плотно закрытыми тяжелыми темными шторами, не пропускающими в комнату полуденного солнца, разговаривали двое мужчин.
Первый, пожилой, с проседью в волосах, покуривая сигару, расслабленно сидел в удобном дубовом кресле, украшенном резьбой. Прямо перед ним возвышался огромный письменный стол, заставленный дорогими безделушками, включая начищенную до блеска серебряную пепельницу, в которую он стряхивал пепел тогда, когда не стряхивал его прямо на пол…
Второй, помоложе, высокий мужчина, одетый в дорогой костюм, натянутый как струна, стоял у окна. Отодвинув край шторы тонкими длинными пальцами, щуря умные и острые как бритва глаза, он смотрел на оживленную, как и должно было быть в полдень, улицу.
– Сможешь передать ориентиры Милану сегодня? – ледяным тоном спросил тот, что постарше, и стряхнул пепел на пол. И так же холодно добавил. – У тебя мало времени.
– Да. Все готово. Ваши люди могут выезжать.
– Быстро! Отлично. Я в тебе не сомневался. Передай Милану всю необходимую информацию. – Пожилой господин стряхнул пепел на этот раз в пепельницу, и удовлетворенно кивнул. Его тон стал мягче, а губы расплылись в ослепительно белозубой улыбке.
– Мы уже договорились с ним о встрече. Сегодня в полшестого вечера. – Продолжая смотреть на улицу застывшим взглядом ответил высокий респектабельный господин.
17:30, 18 мая
Примерно через полтора часа после встречи с пожилым господином, мужчина в строгом деловом костюме зашел в переполненное кафе на центральной площади города.
Осмотревшись, он направился к столику на две персоны у окна, где уже сидел одинокий посетитель. Легко отодвинув от стола тяжелый деревянный стул, он уверенно сел и положил на стол тонкую бумажную папку, перетянутую резинкой.
– Здесь всё? – открывая папку, и внимательно просматривая исписанные каллиграфическим почерком листки, спросил чисто выбритый и одетый с иголочки щеголь, лет тридцати пяти.
– Да. Милан, вас уже ждут. – Ответил респектабельный мужчина, слегка прищурив глаза.
– Надеюсь, сюрпризов не будет, и все останутся довольны. – Сказал, слащаво улыбаясь, вычурно одетый щеголь.
– А я надеюсь, что в дальнейшем буду иметь дело с кем-то более адекватным. – Ответил, продолжая пристально рассматривать собеседника, высокий холеный господин.
– Поговорим об этом, когда вернусь! Главный мне доверяет. – Наигранно сведя домиком выщипанные ровной дугой брови, продолжая ворошить бумаги, ответил Милан. И прибавил, расплывшись, в очередной приторной улыбке. – Может быть, вы сами нуждаетесь в моих услугах?
На что его собеседник криво усмехнулся и, резко встав со стула, пошел к выходу из кафе.
– Ну-ну, не обижайтесь. Буду рад выслушать все ваши замечания и предложения, – уже в пустоту крикнул Милан, и тихо добавил. – Придешь. Куда ж ты денешься. Но он ошибся. Главный больше не прибегал к его услугам. И высокого господина Милан тоже больше никогда не видел.
6:05, 15 июня
Четыре недели спустя двое мужчин, одетых в пахнущую швейной фабрикой новенькую одежду, только что из магазина, сели в автомобиль с ярко красными плюшевыми чехлами.
– Натан! Милан дал тебе салфетки? – Адам похлопал жилистой рукой с волосатыми пальцами карман кожаной жилетки. – У тебя должна быть еще пачка, на всякий случай.
– Здесь, – чуть опустив солнцезащитный козырек над сиденьем водителя и показывая на герметично закрытый пластиковый пакет, ответил мужчина необычайно крупного сложения с бритой наголо головой. Потом открыл окно, впуская в салон свежий утренний воздух, и по-отечески заботливо потрепал собеседника по плечу. – Не спаришься в кожаной жилетке?
– После полудня сниму, чтоб не вспотеть, – ответил Адам, достал из бардачка зеркало и с удовольствием посмотрел на свое отражение, подмигнул Натану и пропел низким вибрирующим голосом, растягивая слова – «Детка-ам нравя-ятся ковбо-ои.»
– Если вспотеешь раньше, не перепутай пачки, когда будешь пот вытирать, – ласково улыбаясь собеседнику, сказал Натан, выкладывая на приборную панель открытую магазинную упаковку освежающих салфеток, и, ухмыльнувшись, добавил. – А то все проспишь.
Похищения
Глава 1. Дар
«Рядом, в дух шагах от тебя кто-то гибнет, и мир рушится для него среди крика и мук… А ты ничего не ощущаешь. Вот ведь в чем ужас жизни… Вот почему мир так медленно движется вперед. И так быстро назад.» (Эрих Мария Ремарк)
«София сидела на полу из старых прогнивших досок, покрытых плесенью и слизью. Она не могла полностью распрямить шею – потолок был слишком низким и еще более отвратительным, чем пол, хоть доски и не были гнилыми. Они не были плотно подогнаны друг к другу и в щели проваливались хвосты крыс, бегавших