– Во время проведения футбольного матча во Флоренции, – продолжил таинственно диктор, – неопознанный летающий объект завис над стадионом и засыпал его снегоподобным быстротающим веществом, которое напуганные флорентийцы назвали «волосами ангела».
Шурка увидел утопающих по пояс в снегу футболистов. Задрав головы, они в ужасе таращились в безоблачное небо. В следующий момент картинка вновь сменилась, и экран показал берега далёкой Антарктиды.
– И здесь были замечены НЛО, – пояснил диктор. – Один из неопознанных летающих объектов на большой скорости врезался в громадный айсберг. От столкновения лёд мгновенно превратился в пар, из-за чего произошёл взрыв чудовищной силы. В итоге океан на месте катастрофы закипел, будто в кастрюле. Прибывшие спасатели утверждают, что из солёной воды, огромного количества различных рыб и ракообразных, а также морской капусты получилась настоящая уха, которой можно за один присест накормить все народы мира…
Услышав это, Шурка от восторга заскакал на диване. Но тут его окликнула мама и попросила привести с пастбища бычка.
– Мам! – вскочил в отчаянии Шурка. – Через полчасика, только передачу досмотрю!
– Через полчасика совсем темно будет, – напомнила ему из кухни Елена Михайловна.
Шурке ничего не оставалось, как подчиниться обстоятельствам. Дело в том, что бычок по прозвищу Филя пасся за городом на обширном лугу возле старого кладбища. А ходить там, в потёмках мимо крестов Шурке, конечно же, не хотелось.
– Ладно! – крикнул он на прощанье. – Расскажешь, что дальше было!
И хлопнул дверью. Елена Михайловна вошла в комнату сына, посмотрела на телевизор и удивилась – он не работал. Мало того, даже к сети не был подключен.
Шурка между тем вприпрыжку бежал вдоль улицы. Вот и последний дом. Неожиданно из-за угла вышел Стопочкин, и Захарьев врезался в него на полном ходу.
– Ты куда несёшься? – сердито заорал Лера, на лбу которого мгновенно вздулась шишка.
– За Филей, – потряс ушибленной головой Шурка. – Он на линии Мажино[1] пасётся. А ты куда?
– К тебе, куда же ещё? – пробурчал Лера.
Нападение блюдца
Вдвоём можно было и не спешить. Подумаешь, кресты! С разговорами, с остановками для осмотра травмированных лбов друзья обогнули подвалы заброшенной стройки, миновали футбольное поле и вышли на луг. День стремительно угасал. Взяв Филю с двух сторон за ошейник, они направились в обратный путь. Внезапно на землю перед ними упал тонкий солнечный лучик.
– Смотри, – задрал голову Лера.
– Ничего себе! – ахнул Шурка.
В сумеречном небе, переливаясь фиолетово-оранжевыми огоньками, висело нечто похожее на блюдце. Жёлтый лучик, исходящий из центра странной посудины, обшарил траву вокруг, ткнулся в Шуркин сандаль и замер.
– Балуется кто-то, – решил Шурка.
В следующий миг блюдце стремительно опустилось и, став по своим размерам никак не меньше городской танцплощадки, зависло над их головами.
– Бежим отсюда! – крикнул Лера, но было поздно.
Лучик превратился в слепящий сноп света и накрыл друзей, как накрывают козявок перевёрнутым вверх дном стаканом. Мальчишки хотели отскочить в сторону и не смогли сдвинуться с места. Хотели закричать и с ужасом поняли, что не способны даже пальцем пошевелить. Между тем вокруг что-то происходило.
– Лерчик, – сквозь зубы прошипел Шурка, – мы вверх поднимаемся.
Лера опустил взгляд и увидел, что футбольное поле медленно уходит из-под ног, будто они на лифте едут. Всё выше и выше. Вот уже открылась вечерняя панорама городка. Внизу напротив, согнув над улочками металлические шеи, тускло светят фонари Румынии[2], за которой возвышается тёмной крепостью здание школы. А левее в Кладочках сплошь огни в окнах многоэтажных домов.
– Нас в плен взяли, – также сквозь зубы отозвался Лера.
В следующий момент сноп света стал таким ярким, что друзья невольно зажмурились.
В плену у инопланетян
Открыв глаза, мальчишки обнаружили перед собой хромированную решётку. Шурка попробовал повернуть голову, и она, наконец, повернулась.
– Что это было? – посмотрел он на друга. – Нервно-паралитический газ?
Вместо ответа Лера укусил себя за руку и скривился от боли.
– Террористы издеваются, – выдохнул он, – или инопланетяне. Больше некому.
– Ё-моё! – хлопнул