Зелье забвения. Татьяна Нильсен

о катало прибрежную, разноцветную гальку. Элегантные зонты, покрытые соломой, закрывали шезлонги длинными рядами теней. Пляж был пустынным, и только заспанный уборщик – молодой парень в шортах и оранжевой жилетке на голое тело, брёл по берегу, протирая глаза, и волок большой пластиковый мешок, в который собирал бутылки и банки из под Кока-Колы, минеральной воды, пива, мороженого и всего того, что оставляют после себя беспечные туристы. Мешок наполнился быстро, и парень свернул между ровными рядами лежаков, чтобы высыпать мусор в большой, пластмассовый контейнер, стоящий в глубине пляжа. Он удивился, когда увидел одинокого туриста, который то ли остался со вчерашнего вечера, то ли пришёл до зари. Мужик лежал в шезлонге в расслабленной позе. На нём были только цветные плавки и тёмные очки. Уборщик с завистью подумал: «Как хорошо быть туристом – можно нажраться пива или винища и уснуть без горя на пляже, а утром пойти в ресторан отеля, съесть жареную яичницу с сосисками или маленькие, куриные котлетки со свежими овощами и всё это запить горячим чаем или холодным морсом. От мыслей о еде у него зажурчало в животе, но время для завтрака было ещё раннее, рестораны, кафе, разные забегаловки будут открываться только часа через два с половиной и, чтобы заглушить голод, он остановился недалеко от лежащего мужика, достал из кармана жилетки небольшую, пластиковую бутылку воды и жадно присосался. Потом запихал бутылку обратно в карман, вытер рот тыльной стороной ладони и присмотрелся к мужику. Это был пожилой человек худого телосложения, с мертвенно-бледной кожей, руки его расслабленно лежали вдоль тела, и самое отвратительное – из его рта выползла муха. Парень нагнулся, тронул его за плечо и спросил сначала по турецки, потом на ломаном английском:

      – Простите, сэр, с вами всё в порядке?

      Но пожилой человек молчал, и только солнечные очки криво сползли с качнувшейся головы. И от пахнувшего холода уборщик поёжился, где-то в груди, как чернильное пятно разлился страх. Он вдруг понял, что скорую помощь вызывать уже поздно. Парень бросил мешок и припустил бежать в ближайший отель, чтобы вызвать полицию.

      Буквально через двадцать минут пустынный пляж запестрил голубыми рубашками полицейских и зелёной формой работников скорой помощи. Территорию пляжа опоясали полосатыми лентами, ранние туристы и сотрудники отеля кучковались возле, тихо переговариваясь и прячась в тени деревьев. Солнце поднялось высоко, и жарило во всю свою мощь, как всегда, в начале июня на турецком побережье Средиземного моря.

      Офицер криминальной полиции Эрин Исан через час собирался уходить домой после ночного дежурства. Он допивал свой кофе, и мысленно планировал, как проведёт сегодня день. Он вздрогнул от неожиданности, когда позвонил внутренний телефон – дежурный по управлению доложил, что на пляже близ отеля «Луна» обнаружен труп мужчины, эксперты и скорая помощь уже выехали на место. Тот факт, что он не попадёт во время домой, турка не раздосадовал. Во-первых – он любил свою работу, а во-вторых – дома его никто не ждал. Эрин посмотрел на часы. Наташа – его жена уже спешила на службу в свой офис. Она работала в крупной, международной, туристической компании – встречала, провожала, размещала туристов со всех стран бывшего СССР, её рабочий день был ненормированный, и иногда она уходила очень рано и возвращалась поздно, тем более, что сезон был в самом разгаре. Они познакомились около года тому назад в Турции. Наташа проходила свидетелем по делу о маньяке, который жестоко убивал русских девушек.

      Эрин запер сейф, выключил кондиционер, рассовал по карманам телефон, сигареты, зажигалку, записную книжку, жетон, потом осмотрел кабинет ещё раз – не забыл ли чего, схватил со стола ключи от машины и вышел в пекло улицы.

      Пляж был галечный, чистый, с песочной волейбольной площадкой. Он не принадлежал какому-либо отелю, и сюда мог зайти любой желающий. Несколько ресторанов, которые располагались рядом, поделили территорию, понаставив шезлонги – каждый своего цвета, и обслуживали каждый своих клиентов. Плату за пользование лежаков не брали, но настойчиво приглашали или на обед, или охладиться ледяным пивом, или как минимум выпить чай. Уборщика нанимали в складчину, который с рассветом чистил пляж от мусора и вывозил на общественную свалку за город. Всё это рассказал парень, который обнаружил труп, и больше он ничего не знал, никого не видел и странные предметы не подбирал, даже мусор от страха в общую кучу не свалил. И после всех обязательных процедур уборщика отпустили восвояси, наказав находиться в границах города, во всяком случае до выяснения личности мёртвого человека. А о личности не было известно ничего – даже то, каким образом он покинул этот мир-самостоятельно, или же по чьему-то принуждению. Следов насильственной смерти при первичном осмотре не наблюдалось, документов удостоверяющих личность тоже. На нём были только плавки, и на носу скривились очки от солнца. Осмотр места происшествия тоже ничего не дал и когда перерыли весь собранный мусор, то сделали только один вывод – алкоголя за прошлый день и вечер было выпито гораздо больше, чем других напитков, но этот факт вряд ли хоть чем-то мог быть полезным в расследовании. «Да и будет ли расследование, – думал Эрин, – по всей видимости пожилого туриста от жары и алкоголя хватил сердечный приступ, и вскоре надо ждать заявление от родственников или туристической