О существовании Лукреции де Медичи, рождённой в 1583г. во Флоренции, не знают даже историки. Наш дядюшка Фердинандо де Медичи, который стал нашим представителем после смерти отца, в порыве гнева сделал всё, чтобы стереть её имя не только из нашего рода и своей памяти, но и с лица земли.
А ведь на моём месте должна была быть она! Она должна была стать королевой Франции и занять место на престоле рядом с королём Генрихом IV. Но судьба распорядилась иначе и, спустя годы разлуки, даже я стала забывать лицо своей возлюбленной сестры.
***
1599г. Палаццо Медичи. Флоренция.
В комнате юной мадемуазель горели свечи и Мария, увидев пробивающейся сквозь дверную щель свет в тёмный коридор, решила зайти к своей возлюбленной младшей сестре и попрощаться с ней перед сном.
Лукреция сидела на невысоком табурете перед зеркалом и расчёсывала свои длинные белокурые волосы гребнем.
– Не спишь? – ласково улыбнувшись сестре, спросила Мария, отворив тихонько дверь в комнату Лукреции, и просунув свою голову в неё.
– Нет, проходи, – улыбнувшись в ответ, ответила Лукреция.
– Давай я тебе помогу, – предложила Мария, забрав из рук сестры гребень и начав самостоятельно расчёсывать её волосы.
– Ах, как же я люблю, когда ты это делаешь, – с наслаждением произнесла юная девушка и, расслабившись, запрокинула назад голову, предаваясь наслаждению от прикосновения рук Марии к своим волосам.
Юная Лукреция была одета в шёлковое кружево из полупрозрачной ткани. Несмотря на юный возраст – пятнадцать лет, тело девушки было зрелым и упругим и, что немаловажно, очень притягательным. Марии нравилась красота её сестры, и она с удовольствием рассматривала её обнажённое тело через прозрачную ткань кружевного платья для сна.
Лукреция была самой красивой из семи дочерей своего отца Франческо I и самой младшей. Поэтому, когда король Франции Генрих IV впервые увидел её на одном из приёмов, то незамедлительно вступил в переговоры с домом Медичи, чтобы жениться на ней.
Старый Генрих словно обезумел от красоты юной Лукреции и даже потребовал от парламента срочно аннулировать его брак с бездетной Маргаритой де Валуа, с которой состоял многие годы в браке, но так и не обзавёлся наследниками.
– Ты грустишь, от чего? – спросила Мария, видя, что её сестра чем-то расстроена.
– Не хочу ехать в замок Генриха. И замуж за него не хочу выходить. Он же старый!
– Дорогая моя, ты не должна думать об этом. Ты должна думать о том, что станешь королевой Франции. Да и к тому же, ему всего сорок семь лет. Не такой он уж и старый, – попыталась её успокоить Мария.
– Что толку, что ты королева, если твой король старик? – съязвила юная Лукреция. Её нежная кожа на щеках вспыхнула пламенем, образовав легкий румянец, что придало юной мадемуазель ещё больше привлекательности.
Мария рассмеялась.
– Знаешь, бывает гораздо хуже. Вспомни несчастную Антуанет Дюфо, которую в восемнадцать лет выдали замуж за Герцога Флавского, а ему на тот момент было почти семьдесят лет. Да ещё он умер спустя три месяца после заключения брака, оставив всё своё состояние своим сыновьям от первого брака. А несчастная Антуанет мало того, что осталась даже без своего преданного, так ещё и подпорченная этим старым развратником. Разве захочет теперь кто взять её в жены? Да и дом Дюфо на грани разорения, так что собрать новое приданное для Антуанет им вряд ли удастся. Бедняжка осталась совсем одна, в нищете и никому не нужна. Только и есть у неё, что титул Герцогини.
– А если ты выйдешь замуж за короля Генриха, то даже в связи с его скоропостижной смертью, только приубавишь своё состояние. А родив ему наследников, узаконишь права нашего клана на Французский престол.
Лукреция вздохнула и прикрыла глаза. Нежные прикосновения рук сестры её успокаивали.
– Почему ты говоришь об Антуанет, как о «подпорченной» стариком?
Теперь уже вздохнула Мария. Её сестра Лукреция была невинным созданием, словно Ангел, что сошёл с небес. Но она собиралась вступить в брак, и Мария решила приоткрыть для неё некую завесу семейной жизни.
О том, насколько был похотливым старик Людвиг – муж несчастной Антуанет, шептался весь королевский двор. Но, конечно же, от юной Лукреции эти сплетни скрывали, и она совершенно ничего не знала о том, что происходило в доме Герцога Флавского.
– Старый Герцог забавлялся с Антуанет на семейном ложе так откровенно, что это слышали даже соседи. И поговаривают, что он был самым настоящим извращенцем, и заставлял её делать очень непристойные вещи. Иногда она даже кричала и просила о помощи, – почти шепотом произнесла Мария.
Лукреция открыла глаза и с интересом посмотрела на сестру через отражение в зеркале.
– А Генрих, он тоже старый извращенец? – испугавшись не на шутку, спросила она.
– Нет,