Перебирая старые тетради, она нечаянно открыла дневник своей дочки, который та вела в подростковом возрасте. Автору записей скоро пятьдесят, а маме уже за семьдесят, но только сейчас она узнала, что волновало её ребёнка, какие страсти кипели в юной душе в то время, когда мама, уже взрослая женщина, занималась карьерой и зарабатыванием средств на жизнь. И ведь всё это делалось для блага единственной дочери. Мать поступала так, как считала необходимым, не спрашивая мнения ребёнка: что может понимать в жизни подросток?
***
Маленькая Ирочка была очень послушным неконфликтным ребёнком. Слушалась взрослых беспрекословно. Любила маму и папу, их авторитет в её глазах был непререкаем.
Всё изменилось после того, как девочка побывала в детском лагере. Она очень туда рвалась, потому что все её подружки уже вкусили дух каникулярной свободы в обществе ровесников, а она до седьмого класса ни разу от родителей не уезжала. Мама, Ольга Николаевна, подарила ей специальную тетрадку и посоветовала записывать впечатления, чтобы потом вспоминать.
Через месяц пребывания в лагере Иринка вернулась домой совершенно другим человеком. У неё появился бунтарский дух. Она начала спорить со всеми. Прабабушка, которая ещё до революции обучалась в институте благородных девиц и часто употребляла французский, назвала её «анфан террибль» (Enfant terrible – несносный ребёнок) и перестала приходить в гости. Ей было обидно, что прежде такая тихая, добрая правнучка начала грубить своей любимой «Пра».
Знакомая психологиня, к которой Ольга обратилась за советом, сказала, что в пубертатном периоде такое часто случается. «Повзрослеет, всё пройдёт» –добавила она. Собственно, так и произошло, но сколько родительских нервов было потрачено во время этого взросления!
«Предки достали».– О чём это она? –«Заставляют ходить в музыкалку, говорят, что надо бы доучиться, раз начала. В жизни может пригодиться. Но мне надоела музыка.»
–-И верно,– вспомнила мама.– Тогда Иринка бросила музыкальную школу. Причём, родители узнали об этом не сразу, а только после звонка учительницы, которая волновалась «всё ли у Ирочки в порядке? Она уже десять уроков пропустила». Отец хотел наказать дочку, но Ольга встала на защиту ребёнка.
–-Ой, мы же тогда уже были в процессе развода,–подумала она.–Возможно, это явилось причиной такой разительной перемены в поведении дочки.
«Почему Танька такая красивая, а я уродка? В этом виноваты родители, кто же ещё?»– продолжала мама изучать страницу дневника.
–-Но Ирочка всегда была очень миловидной,–мысленно возразила мама.–Она никогда не говорила нам, что считает себя уродливой.
«Сегодня Верка сказала матные слова, а я даже не знаю, что они значат. И спросить не у кого. Отец нас бросил, гад. Мать всё время плачет, ей не до меня. Зачем они меня родили? Я не просила об этом».
–-Бедная девочка,–в памяти Ольги Николаевны всплыл тот период жизни, когда она была на грани суицида. –Только мысль о ребёнке остановила от непоправимого шага.
На глаза навернулись слёзы. Мама так разволновалась, что не могла дальше читать и отложила тетрадку.
Ольга Николаевна долго плакала, сжимая в руках скрученную тетрадку, боясь вернуться к чтению.
–-Я же всё забыла,–думала она.–Жила тогда, как в бреду. Мне и правда было не до ребёнка.
Она до деталей вспомнила обстановку своей однокомнатной «хрущёвки», которая досталась ей после размена общей с бывшим мужем квартиры. Эти стены с ободранными обоями. Пол со щелями. Капающие краны, треснутый унитаз. Прежние хозяева, выезжая, оставили жильё в чрезвычайно плохом состоянии, но Ольга Николаевна была согласна на что угодно, чтобы только скорее разъехаться с человеком, который когда-то был единственным любимым, а теперь– ненавистным мужчиной.
Бабушка (которая Пра) помогла деньгами на ремонт. Как они, эти древние старушки, умудряются не только существовать на свои крошечные пенсии, но экономить и копить средства? Уму непостижимо! Ольга всегда жила от зарплаты до зарплаты, не имея никаких сбережений.
Она вспомнила, как с Иринкой покупали обои. Перед глазами до сих пор стоял рисунок, выбранный дочкой: абстрактный с разноцветными пятнами, который она бы ни за что не одобрила. Потолок Ольга побелила сама. Обои клеили вместе с Иринкой. Пожили несколько дней у Пра, пока подсыхал пол, покрашенный также самостоятельно. В то время, когда все красили коричневым колером, у них был зелёный пол: так захотела Иринка. Пришлось купить новый унитаз и краны, пригласить сантехника и электрика, ибо за такие специальные работы Ольга не решилась браться.
–-Что в это время писала в дневнике дочка?–вдруг подумала Ольга.
Она полистала тетрадку, нашла нужные даты и прочитала:
«Мать сама виновата, что отец от нас ушёл. Совсем перестала следить за собой. Новая папина жена моложе. Она мне мачеха? Я её ненавижу. А маму мне жалко, хоть она и дура».
Ольга Николаевна опять поплакала от жалости к себе.
–-Надо же, ей маму жалко, но