Продавщица взглянула на светящиеся зеленые цифры на весах, поправила пакет, вытряхнула в него пригоршню конфет из ковшика, снова посмотрела на весы, и только потом остановилась взглядом на тете Глаше.
Цифры высветили килограмм и триста двадцать грамм.
– Так пойдет? – с вызовом спросила продавщица.
Конфеты, отметила тетя Глаша, были хороши: не большие, но и не маленькие, шоколадные, а главное – каждая в плотной обертке. Позволить конфете растаять в кармане до того, как она будет обнаружена, тетя Глаша не могла.
– Пойдет, – вызов тетя Глаша не приняла.
И пока шла на работу в Институт, она размышляла о жизни и о том, что плохих людей, наверное, не бывает. Думала тетя Глаша, что если иногда, кажется, человек и не очень, то поискав, обязательно найдется в нем что-то исключительно хорошее.
Взять, например, вечно пьяного Витьку с третьего этажа – тетя Глаша довольно быстро нашла что-то хорошее в Витьке с третьего этажа. Затем тетя Глаша взяла пятилетнего террориста Сашеньку, внука Зинаиды Марковны. С Сашенькой потребовалось несколько больше времени, но тетя Глаша обнаружила достаточно много хорошего и в Сашеньке, внуке Зинаиды Марковны. Все остальное время тетя Глаша была занята поисками чего-то хорошего в продавщице.
Работала тетя Глаша в Институте гардеробщицей.
Приходила с самого утра и оставалась обычно до темноты. Переодевшись в синий халат, она резво управлялась с номерками, шапками, пальто и пакетами, угадывая кто и во сколько будет уходить. Вещи сотрудников, уходящих обычно пораньше, оказывались поближе к выходу, а тех, кто задерживался – подальше, у шкафа.
Иногда, уходя, кто-нибудь из сотрудников Института, засунув руку в карман, замирал на некоторое время и в его взгляде мелькало недоумене. Он несколько секунд шевелил пальцами в кармане, затем вынимал руку и к недоумению во взгляде добавлялись удивление или растерянность. Некоторые медленно вертели головой в поисках ответа, кто-то поджимал губы и пристальнее всматривался в ладонь, и лишь немногие – останавливали свой взгляд на тете Глаше. Она же деловито протирала номерки или стряхивала с халата несуществующие крошки.
Двум людям в Институте тетя Глаша позволила узнать свою первую маленькую тайну.
Убегающая на обед Анечка внезапно остановилась в дверях, легко развернулась на носочках и с хитрой улыбкой посмотрела на тетю Глашу. Улыбалась и смотрела Анечка до тех пор, пока тетя Глаша медленно не кивнула в ответ. Второй раз в своей жизни Анечка исполнила некоторое подобие реверанса, и тетя Глаша рассмеялась в голос.
Борис Анатольевич был человек серьезный. После первой находки он позвонил дочке, жене и кому-то еще, но ясности разговоры не добавили. Тогда Борис Анатольевич решил использовать обеденное время на обстоятельное изучение вопроса: потраченный час принес Борису Анатольевичу детальный список его дел за последние два дня, чувство голода и смутное ощущение куда-то просачивающегося времени.
Подозревать тетю Глашу Борис Анатольевич начал после второй находки, повторенных телефонных звонков, появившихся у его супруги ненужных Борису Анатольевичу размышлений и на этот раз вполне ясных, но неприятных мыслей о заброшенной докторской.
Теперь он исподтишка проверял содержимое карманов своего пальто дважды в день: аккурат перед тем, как войти в двери Института и сразу после того, как тетя Глаша обменивала блестящий номерок на серое пальто.
Годы, отданные теоретической физике, отточили в нем мастерство экспериментатора и не оставили тете Глаше шансов – Борис Анатольевич предъявил доказательство, лишь только оно украдкой было нащупано во внутреннем кармане. Конфета в вытянутой руке Бориса Анатольевича убедительно свидетельствовала: не существует задачи не подвластной острому уму физика и строгому эксперименту. Борис Анатольевич молча торжествовал. Тетя Глаша тихо улыбалась и с материнской снисходительностью смотрела на физика с острым умом.
Анечка начала приносить с обеда свои любимые медовые пирожные и незаметно оставлять их в гардеробе. А однажды, незадолго до того, как тетя Глаша вошла в двери Института, на стойке гардероба в граненом стакане с чайным ободком появился небольшой аккуратный букет. Несмотря на полное отсутствие подготовки в теоретической физике тете Глаше расследование проводить было не нужно.
Букеты на стойке стали появляться регулярно. В такие дни Борис Анатольевич приходил в институтский буфет выпить чай, а тетя Глаша – поменять воду в стакане с ободком. Угощая тетю Глашу чаем, Борис Анатольевич слушал ее рассказы и почему-то вспоминал детство.
22.12
Сегодня впервые во время совместных чаепитий тетя Глаша поинтересовалась деятельностью Борис Анатольевича в Институте. Борис Анатольевич принялся увлеченно говорить, затем задумался, разложил на столе кусочки сахара и начал медленно их сдвигать к центру. Потом, видимо для большей убедительности, он забрал у тети Глаши чашку с недопитым чаем и стал топить в ней кубики сахара один за другим:
– Видите