Отлично! Дальше – сам, и как хочешь.
Не долго думая, я двинулся на поиски отцов-начальников колхоза. Директор нашелся сразу и без проблем:
– Садись, Володя! – человек в блестящем костюме ходил вокруг стола: его переполняли мысли и какая-то очень бурная энергия. – Да, мы на пороге великих перемен! Да, нам выпала честь разрушить старую, дряхлую цивилизацию и построить новую! Пусть даже здесь, в этой глуши!
– А может агронома позовем? – я попытался направить вектор директорской мысли в сторону предстоящей работы.
– Да! Агроном! Сейчас будет агроном! – он схватил мобильник; театральные позы менялись одна за другой, словно в каком-то театре плохого юного зрителя. – Алло! Агроном! Как там тебя? Ах, да! Ваня, конечно! Быстро ко мне в кабинет! Приехал научный сотрудник из центра!
Агроном появился через пять минут, в течении коих я узнал, что директора звать Семен Семеныч, и что он из Москвы, поставлен управляющим. Конечно же, было не избежать и вытекающих отсюда подробностей: Семен Семеныч – театрал со стажем, баловень судьбы и московской богемы, ещё что-то было о кинодивах…
– Ах, Ваня! Ах, Ваня-Ваня, милый мой, добрый-дорогой! Какие нам с тобой уготованы судьбы! Какой размах! – директор указал агроному на стул и присел рядом. – Знаете, друзья, я хоть и старый пердун – уже под шестьдесят (Ха-ах!) но в душе, скажу вам по секрету, мне – только двадцать! Не шучу! Я молод, ребята, душой! Я могу творить вселенные и разрушать галактики! Вот как ты думаешь, Ваня, почему?
Агроном, видимо, не в первый раз сталкивался с монологами нового управляющего:
– Да что тут говорить, Семен Семеныч… Зачем вызывали? У меня ж – посевная. Каждая минута на счету!
– Приехал к нам человек, Ваня! И не просто человек, а научный работник! Надо помочь! – директор посмотрел вдаль и вдруг засобирался. – Ну а я срочно в район! Думаю, разберетесь без меня. Я человек новый, а потому – отчасти зряшный! Аха-ха-х! Давайте, дерзайте, соколы вы мои!
Подойдя к огромному зеркалу, он достал расческу и стал напевать какую-то мелодию.
– Кстати, насчет молодости в душе, Семен Семенович! – агроном привстал. – Это же элементарно. Получается, что всю свою жизнь вы ерундой занимались: вот душа и не взрослела, не питалась мудростью, а просто в первом классе постоянно на второй год оставалась. Одни двойки да единицы у неё по жизненному пути стоят в дневнике. Вы жили для чего? Для души или от души?
– Ну да, веселился, бывало от души. И гулял от души. Скорее, я и жил от души. – директор достал одеколон.
– Вот поэтому она и молодая. На дебила-переростка похожа: вымахало дитя, а ума и мудрости – как у младенца.
– Вы тут на своём северном кавказе совсем страх потеряли! Как ты смеешь говорить такое директору?! Уволю! К чертовой матери уволю! Завтра же! – Семен Семенович стрельнул небольшими молниями из глаз и вышел так, что здесь бы позавидовала вся актерская труппа какого-нибудь известного столичного театра.
– Не уволит. Понимает, что кто-то должен работать. Достал уже своим театром и молодостью. – агроном подвинул стул и открыл блокнот.
Мне показалось, что кто-то невидимый опустил занавес: первый акт закончился.
– Мда, с машиной и людьми прямо беда: если на этой неделе не успеем закончить посевную – всё, капут! На следующей – зарядят дожди и в поле уже не выйдешь. Так что все силы и транспорт брошены на операцию «Сев»! – агроном поднял палец и посмотрел на меня.
– Хорошо, а что из транспорта или техники осталось? – спросил я.
– Трактор. И не просто трактор, а с самодельным бульдозером в передней его части! Ну ковшик такой большой. Васька его немного поднимет и повернет – что твоя кровать будет! Катайся по полям и копай образцы сколько хочешь! – агроном так убедительно и интересно рассказывал, что я и правда поверил в это светлое будущее. – Согласись, быстрее чем пешком! Васька – тракторист аккуратный – возить будет, как царя в карете! Постелешь свои мешочки и полный вперед!
– А ночевать есть где?
– О, с этим проблем нет! Жить будешь в сторожке на полевом стане. Завтрак, ужин – в столовой, обед в поле подвезут. Годится?
– Годится.
– Тогда поехали, тракториста найдем, и заодно вещи оставишь у сторожа.
Через полчаса полевых дорог и начинающейся осени мы прибыли на место.
Полевой стан представлял из себя эдакую полумузейную редкость постсоветского периода: саманные домики и кучи ржавого металлолома среди буйной растительности в виде амброзии и других высокорослых сорняков. Аккуратно протоптанные дорожки весело разбегались в разные стороны, уводя в неизвестные дали.
По одной из них мы пробрались к одиноко стоящему трактору. Под ним лежал человек: услышав наши шаги, он резво выполз из-под железного коня.
– Ты зачем, тварь безмозглая, Семёна-то угробил! Зачем морду всю расквасил?! Ему же завтра сеять под Заячьим яром, Вася! – агроном махал руками