Эмили откинулась на спинку эргономичного кресла, потерла переносицу. На одном из экранов застыла трехмерная модель человеческого мозга, подсвеченная неоновым синим цветом. Сложные нейронные связи, словно светящиеся нити, переплетались в замысловатый узор, напоминая звездное небо, заключенное в черепной коробке. Именно в этой сложной сети, в этих миллионах синапсов, она искала ключ к изменению личности.
Она не хотела просто лечить болезни, подавлять симптомы. Она мечтала о большем – о возможности переписать саму человеческую природу. Устранить гнев, ненависть, страх. Создать мир, где эмпатия и сотрудничество возобладают над эгоизмом и агрессией. Утопия? Возможно. Но Эмили верила, что технология, над которой она работала, может стать первым шагом к этой утопии.
Внезапно, дверь лаборатории открылась, впуская свежий поток ночного воздуха и фигуру мужчины средних лет, одетого в помятый лабораторный халат. Это был Марк Ридли, ее ближайший коллега и друг, главный инженер проекта, человек, разделявший ее страсть к науке и веру в безграничные возможности человеческого разума.
– Все еще здесь, Эмили? – спросил Марк, его голос звучал хрипло от усталости. – Я думал, ты уже должна была быть дома.
– Не могу оторваться, Марк, – ответила Эмили, не отрывая глаз от монитора. – Я почти закончила.
Марк подошел ближе, заглянул через плечо Эмили на экран.
– Почти закончила что? – он нахмурился. – Не говори мне, что ты опять возишься с прототипом нейромодулятора? Мы же договорились, что пока не проверим все параметры, никаких дальнейших испытаний.
– Я знаю, Марк, – вздохнула Эмили. – Но я внесла небольшие изменения в алгоритм. Мне кажется, я нашла способ повысить точность воздействия на целевые нейронные связи.
– Точность? – Марк скептически приподнял бровь. – Ты говорила это в прошлый раз, и в позапрошлый. Помнишь, что произошло тогда? Доброволец потом неделю видел мир в фиолетовом цвете и говорил, что чувствует вкус джаза.
– Это был единичный случай, Марк, – возразила Эмили. – И к тому же, весьма интересный побочный эффект, демонстрирующий, насколько сильно мы можем влиять на восприятие реальности.
– Интересный? – Марк усмехнулся. – Для тебя, возможно. Для бедного парня, который потом не мог нормально спать, потому что ему снились танцующие саксофоны, не думаю, что это было так уж весело.
– Ладно, ладно, – Эмили сдалась. – Ты прав. Мы должны быть осторожны. Но я уверена, что в этот раз все будет иначе. Я тщательно протестировала новый алгоритм на симуляциях. Результаты превзошли все мои ожидания.
– Симуляции – это одно, Эмили. Реальность – совсем другое. Ты же знаешь, как часто в науке теория расходится с практикой. Особенно, когда речь идет о такой сложной и деликатной системе, как человеческий мозг.
– Я понимаю твои опасения, Марк, – сказала Эмили, поворачиваясь к нему лицом. – Я тоже боюсь. Но я не могу просто сидеть сложа руки, зная, что у нас есть возможность изменить мир к лучшему. Мы можем избавить людей от страданий, помочь им раскрыть свой потенциал. Разве это не стоит риска?
Марк молчал, глядя на Эмили с тревогой и восхищением. Он знал ее много лет, и всегда поражался ее неукротимой энергии и вере в свою работу. Она была гением, несомненно. Но гением, одержимым идеей, готовым пойти на все ради достижения своей цели. И именно это его пугало.
– Ты знаешь, что я всегда тебя поддержу, Эмили, – сказал Марк наконец. – Но я прошу тебя, будь осторожна. Не торопись. Проверь все сто раз, прежде чем решишь приступить к реальным испытаниям.
– Обещаю, Марк, – улыбнулась Эмили. – Я буду осторожна. Но знаешь… – она снова повернулась к монитору, ее глаза загорелись азартом. – Я думаю, что мы действительно стоим на пороге чего-то великого.
– Великого или ужасного, – пробормотал Марк себе под нос.
– Что ты сказал? – спросила Эмили, не отрываясь от экрана.
– Ничего, – ответил Марк. – Просто желаю тебе удачи. Но, пожалуйста, не забудь поспать хотя бы пару часов. Ты выглядишь, словно не ела и не спала неделю.
– Я знаю, знаю, – отмахнулась Эмили. – Скоро закончу. Просто еще несколько штрихов…
Марк вздохнул и покачал головой. Он знал, что спорить с ней бесполезно. Когда Эмили захватывала идея, она становилась неудержимой, словно ураган, сметающий все на своем пути. Он мог только надеяться, что этот ураган не обернется катастрофой.
– Ладно, я пойду, – сказал Марк. – Если что, звони. Но постарайся хоть немного отдохнуть.
– Хорошо, Марк. Спасибо, что беспокоишься, – ответила Эмили, погружаясь в работу.
Марк вышел из лаборатории, оставив Эмили наедине со своими мыслями и амбициями. Он шел по коридору, чувствуя тяжесть на сердце. Он любил Эмили, как друга, как коллегу, как родственную душу. Он восхищался ее талантом и верил в ее потенциал. Но он также понимал, что ее гений может быть опасен.
Он остановился у окна, посмотрел на ночной город, раскинувшийся под ним, словно море огней. Он задавался