Достаточно сказать, что мой первый опыт написания книги в корне отличался от нормы, если она существует. Работа над текстом во многом строилась вокруг эксперимента, в котором участвовали все мы и который начался в 2020 году, и я совершенно уверена, что никто из нас не подписывал на него информированное согласие. Ну этот, помните, с вирусом? Предпочитаю думать о нем как о радикальном исследовании вопроса «наследственности и среды», как называют его психологи: в какой степени то, что делает вас вами, встроено в вашу биологическую структуру, а в какой – реакция на окружающую среду? Когда разразилась пандемия COVID-19, многие из нас сменили рутинную часть своей повседневной жизни на всепоглощающую тревогу за собственное здоровье и безопасность родных и близких.
К счастью, я зарабатываю на хлеб исследованиями и преподаванием в Университете штата Вашингтон в Сиэтле, и эта профессия обеспечила мне некоторый инструментарий для понимания того, что может произойти со мной в подобных обстоятельствах. Но по причинам, о которых вы прочитаете во второй части книги, правильное понимание не привело непосредственно к правильному поведению. Увы, я просто сидела и смотрела, как моей жизнью завладевают изумление пополам с ужасом. Я была поглощена наблюдением того, насколько разными были мои ощущения и реакция окружающих на изменения повседневной рутины. Так что пока одни приводили себя в состояние «я никогда в жизни не был в такой отличной форме», я погрузилась в стагнацию. Пока другие обменивались рецептами и одержимо добивались идеального хлеба на закваске, я не просто стала готовить меньше, чем раньше, я вообще не делала ничего из длинного списка дел, про которые годами говорила, что обязательно возьмусь за них, как только у меня появится свободное время.
Вместо этого я бросила все силы на то, чтобы исчерпать Netflix. Я уговорила мужа, и мы часами играли в «Пандемию» – это такая настольная игра, где спасаешь мир от вспышки вируса. Я объедалась как свинья, пила больше нормы. В моменты же внутреннего затишья, когда мне удавалось помедитировать, сложив ладони на пупке, выпиравшем все дальше и дальше, я ловила себя на том, что задаю себе тот самый вопрос, который когда-то побудил меня избрать свою научную дисциплину.
Почему я такая?
Прагматически ответ очень прост, а биологически и физиологически настолько сложен, что впору заполнить книгами целый шкаф.
Такой меня делает мой мозг.
Я помню тот миг, когда это откровение настигло меня, и помню, как быстро и необратимо оно перевернуло мою жизнь. Мне было 19 лет, и я, насмотревшись «Доктора Дуги Хаузера» (это такой сериал про юного врача-вундеркинда), твердо решила поступать в медицинскую школу. Чтобы выполнить последнее из списка требований для поступления, я записалась на курсы психологии в муниципальном колледже, где расписание не мешало моей основной работе (я продавала обувь в магазине Kinney в торговом центре). И на первом занятии лектор рассказал нам историю Финеаса Гейджа.
Гейдж был железнодорожным рабочим и в 1848 году допустил ошибку, из-за которой его голову пронзил железный штырь – прошел через левую щеку и вышел из макушки. При этом штырь вышиб существенный кусок мозга Гейджа. Выжить после такой травмы даже при нынешнем уровне медицинской помощи – само по себе достижение, поэтому то, что Гейдж после этого несчастного случая буквально встал и пошел, просто невероятно. В дальнейшем многие его физические и интеллектуальные способности «вернулись к норме». Однако повреждение лобной доли привело к фундаментальным и необратимым изменениям личности[1]. Раньше Гейдж был солидным и надежным человеком, способным составлять и реализовывать разумные планы, но после травмы, по словам его врача, стал «вспыльчивым, непочтительным… не выказывал почти никакого уважения знакомым, не терпел никаких ограничений и советов, если они противоречили его интересам, иногда становился невероятно упрямым, но при этом капризным и непостоянным, строил всевозможные планы на будущее, которые не успевал воплотить, поскольку они отвергались в пользу других, более осуществимых»[2]. Проще говоря, после черепно-мозговой травмы Гейдж стал другим человеком.
Эта история меня совершенно заворожила.
Я вышла с лекции, пытаясь примириться с тем, что человеческий мозг – это такой же орган как сердце и легкие, но функционирование этого органа делает тебя тобой. Легкие насыщают кровь кислородом, сердце гоняет насыщенную кислородом кровь по всему организму, а потом мозг при помощи этой насыщенной кислородом крови вырабатывает энергию, порождающую каждое чувство, ощущение, мысль и действие, которые вы определяете как свои. Измените мозг – и вы измените человека.
И вот месяца через три после