Не знаю, может быть и жестоко так говорить, но лично я не испытываю жалости и сострадания к тем, кто попадает в ДТП по пьянке. Такие люди сами идут к трагическому исходу. Свои удаль и стремление к острым ощущениям они ставят выше жизни и здоровья окружающих. И за это жёстко расплачиваются.
Объявили конференцию. После доклада старшего врача слово взяла начмед Надежда Юрьевна:
– Коллеги, начну с объявления. Семнадцатого апреля, в ТЦМК[1], будут проводиться соревнования работников «скорой помощи» по расширенной сердечно-лёгочной реанимации. Участвуют команды из области и, разумеется, мы. Начало в одиннадцать часов. Обязательно приходите поболеть за наших! Так, а теперь о неприятном. Некоторые из вас почему-то опять стали небрежно заполнять карты вызова. Напишут три предложения размашистым почерком и на этом успокаиваются. Да ладно если только так, но не буду называть, кто устроил скандал диспетчеру первой подстанции. Она ему замечание сделала за то, что карточки небрежно оформлены. А он раскричался, мол, кто ты такая, чтоб мне, врачу, замечания делать? Так вот, коллеги, если кто-то забыл, напомню, что вы все, выездные врачи и фельдшеры, подчиняетесь не только старшему врачу смены, но и диспетчеру. Если вам указали на недостатки, то будьте любезны их исправить! Вы должны понять, что лучше переписать карту, чем получать взыскания и лишаться стимулирующих. Далее, многие опять перестали описывать в карточках алкогольное опьянение. Если вы его выставили, то уж распишите всё как положено!
Сидевший рядом со мной главный фельдшер Андрей Ильич почему-то был не в привычном халате, а в форме. После того, как закончилась конференция, решил я удовлетворить своё любопытство:
– Чтой-то ты, Андрей Ильич, форму-то надел? Уж не перешёл ли на выездную работу?
– Да какой там, Юрий Иваныч! Всякими учениями нас замотали. Выездных не трогают, чтоб количество бригад не сокращать. И всё взвалили на меня и старших фельдшеров. Сегодня в девять комплексные учения по освобождению заложников. Сказали, что мы не просто будем присутствовать, а изображать оказание помощи пострадавшим.
– Ну и ладно, Андрей Ильич, сменишь обстановку, отдохнёшь, развеешься.
– А работать-то когда? Ведь из-за этих игрушек все дела брошены! Я списки на медосмотр готовлю, никак их не допинаю. Аттестационных работ целая куча накопилась и сроки идут. Да много чего ещё висит. Но брать работу на дом принципиально не буду, пошли все нафиг!
А лично мне очень жаль, что нас, выездных работников, не задействуют в учениях. С удовольствием бы съездил, тряхнул стариной.
Вот наконец-то наша бригада приехала во главе с доктором Анцыферовым.
– Приветствую, Александр Сергеич! Опять за минуту до конца смены вызвали? – поинтересовался я.
– Нет, на этот раз в семь пятнадцать дали дежурство на пожаре. Склады горят на Заводской, там вообще писец что творится! Наверное, до ночи не потушат. В семь пятьдесят я смену запросил. Сказали ждать до восьми. Ладно, ждём. Уже восемь тридцать и никакой смены даже не предвидится. Короче, только в девять нас сменили! Блин, как мне это надоело! Я уж забыл, когда без переработки домой уходил!
– Да, Александр Сергеич, тебе не позавидуешь…
– А, Юрий Иваныч, чуть не забыл! У нас ключ от сейфа потерян. Так что наркотики при себе держи.
– Вот, бляха муха! А кто потерял-то?
– Воробьёва. Говорит, что сама не знает, куда он пропал. Может, выронила. Но у Андрея Ильича запасного ключа нет, поэтому весь сейф раскурочили, пока вскрыли. Сказали, что другой поставят, а когда – неизвестно.
Да, эта новость была весьма неприятной. В каждой машине у нас установлены маленькие сейфы для хранения наркотических укладок. Потеря ключа означала, что наркотики я должен буду всю смену носить при себе. Ведь не оставишь же их без присмотра. Да и как назло Андрей Ильич уехал незнамо на сколько, а за сейфы отвечает только он. Не знаю почему, но, когда наркотики лежат в сейфе, моя душа более спокойна.
Вот и вызов прилетел, наш первенец: избили мужчину тридцати лет. И ждать он нас изволил в пивном баре.
В небольшом, можно сказать, крошечном барчике за одним из трёх столиков сидел наш виновник торжества с разбитой вдрызг физиономией и рядом с ним, по всей видимости, был приятель. Даже безо всяких бесед было видно, что оба они уже вдоволь надегустировались пенного напитка и были весьма хороши.
– Э, а чё так долго-то? – воинственно спросил приятель. – Вас чё, за смертью посылать, что ли?
– Слышь, дружище, – сказал фельдшер Герман. – Во-первых, мы приехали через десять минут. Во-вторых, если будешь быковать, поедешь в отдел полиции!
– Да всё-всё, никто не быкует, – примирительно сказал он.
– Что случилось? – спросил я.
– А вы чё, не видите, что ли? – недовольно спросил пострадавший.
– И кто ж тебя так?
– Да какой-то <средство предохранения>, я его не знаю,