Малиса с Дедулей, устроившись на чердаке, трудились над Малисиным домашним заданием по истории – сочинением по эпохе Тюдоров. Дедуля, спускаясь в Дедушкин клуб Королички Флорус, частенько играл в покер с одной из кухарок Генриха VIII и теперь с удовольствием выбалтывал подробности про обжорские пиры короля – большого любителя потрапезничать. Как выяснилось, достойной пищей он считал любое мясо – лишь бы оно было большими кусками и зажарено на вертеле, ну а в качестве особого изыска годился запечённый в перьях лебедь. Овощи? Овощи он считал едой для черни.
Одним словом, все были при деле. И слишком увлечены, чтобы обратить внимание на Антипатию-Розу – младшую сестрёнку Малисы, которая тихонько карабкалась на огромную груду сокровищ, занимающую целый угол в обветшавшем бальном зале. Никто не заметил, как она взбирается по сверкающей драгоценными камнями круче, минуя пыльные канделябры на пути к сводчатому потолку зала. Никто не видел, как она сучила пухлыми ножками, находя опору на золотых кубках и бриллиантовых тиарах, или как она вцеплялась острыми зубками в ржавые рукояти древних мечей, подтягиваясь все выше, все ближе к тускло поблёскивающей вершине золотой горы.
Зато все услышали чудовищный грохот, когда лавина драгоценных металлов и самоцветов обрушилась на пол. Звон, лязг и дребезжание скопившегося за две сотни лет ворованного добра, раскатившегося по истёртым мраморным плитам, эхом разнеслись по обшарпанным тёмным коридорам фамильного особняка Злобстов. Эта терзающая уши какофония запросто могла бы поднять мертвецов из могил – если бы призраки и так уже не кишели по всему дому.
Адский шум мигом заставил Малису, Ма и Па бросить все дела и бегом мчаться в зал. Дедуля, который был привидением и не испытывал нужды пользоваться ногами, если ему не хотелось, просто поплыл за ними по воздуху. Добежав до распахнутых дверей зала, Малиса уткнулась в спины родителей и остановилась, заглядывая в проём.
– Антипатия-Роза, врединка моя зубастенькая, где ты? – визгливо позвала дочурку Ма.
Бальный зал оказался сплошь завален фамильными сокровищами примерно по колено. Куча добытых неправедным путём драгоценностей росла в его углу уже так давно, что даже Дедуля не мог припомнить время, когда бы её там не было. А теперь она сверкающим морем затопила весь пол, заплёскивая на стены и собираясь волнами в углах.
Семейство Злобстов застыло в дверях, напряжённо всматриваясь в океан сокровищ в поисках Антипатии-Розы. Откуда-то из середины зала донеслось тихое побрякивание, и по сверкающей золотом поверхности пробежала легкая рябь – как по ряске водоёма, в котором водятся крокодилы. Дрогнул, заваливаясь набок, серебряный соусник, звякнули золотые браслеты. Вздулась и опала небольшая волна, и из груды старинного драгоценного хлама вынырнула Антипатия-Роза с позолоченной чашей для пунша на голове. Острые зубки отразили искристые блики сотен бриллиантовых колец.
– Вот где её черти носят! – с облегчением выдохнула Ма.
– Вот ты где, мой опарыш проказливый! – воскликнул Па.
– А что это у тебя в руке? – спросила сестрёнку Малиса.
Дедуля, прищурившись, взглянул на медового цвета шар, зажатый в липких ручонках Антипатии-Розы, и простонал:
– Ох, усохни мои старые почки!
– Что это, Дедуля? – насторожилась Малиса. – Что-то плохое?
Тут Ма и Па наконец разглядели то, что уже успел заметить Дедуля, и дружно ахнули. Переглянувшись, они стали медленно пробираться через горы сокровищ к Антипатии-Розе, негромко приговаривая что-то успокаивающее и не делая резких движений, словно надеясь изловить застигнутого в лесу оленёнка.
– Стой тихо, поганочка моя бледная, – ворковала Ма.
– Дай эту штуку папочке, паршивка чесоточная, – ласково улыбался Па, жадно протягивая руки к девочке.
Надо сказать, улыбка Па могла успокоить лишь тех, кто очень хорошо его знал. Для непривычного зрителя картина была скорее пугающая: кривые зубы с коричневым налётом и слишком много дёсен, которые занимали, казалось, добрую половину лица.
– Ну же, ползи сюда, мой липкий слизнячок, – продолжал уговаривать малышку Па. – Отдай гадкий шарик папе, и взамен получишь сочную мозговую косточку, даже с жилочками.
Антипатию-Розу все эти посулы, похоже, не убеждали. Она приподняла шар, который вызвал у её семьи такое смятение, и залюбовалась отблесками сверкающих вокруг драгоценностей в его гладких боках. Малиса внимательно пригляделась к шару – и тоже ахнула, тут же зажав себе рот ладонями: в толще янтаря безошибочно угадывались контуры карманных часов.
– Это же не… – Малиса смолкла, не договорив.
Дедуля мрачно кивнул.
– Хочешь сказать, это действительно часы Подлеца Злобста? –