Воспоминания лавиной накрывают, сдавливая грудь, и я окунаюсь в день, когда узнала, что Влада арестовали. Сергей тогда огорошил новостью и очень поддерживал. Но, увы, решить мои проблемы он был не в силах.
– Собирайся, красавица, поживёшь у меня, – неприятной наружности мужчина не спрашивал. Он приказывал и обсуждению этот приказ не подлежал.
Я протестовала и истерила. Умоляла и плакала. Но он был неумолим. Будто тряпичную куклу меня усадили в машину и увезли в неизвестном направлении.
Далее меня изнуряли длительными разговорами.
– Ты если повлиять на этого щенка не можешь, тогда проваливай. От тебя толку ноль, красавица. Хотя… – он блеснул недобрым взглядом и я подобралась на стуле.
– Нет, прошу, не трогайте меня, – взмолилась, как дитя. Как будто эта мольба кого-то бы остановила.
– Ты красивая, это да. Признаю, заставила шевелиться. Но не более. Ты глупая и бестолковая девица. Но моему сыну о чём с тобой говорить, ему бы только член совать, – неприятный смех разносится по комнате, заставляя вжать голову в плечи.
– Тогда отпустите меня. Не понимаю, зачем вы меня сюда привезли.
– Я же говорю, глупая. Хотел я, чтобы ты сына моего уговорила одуматься. Я бы вытащил его за день из того крысятника.
– Как я должна это сделать? – мои слова тихие, голос хриплый. Боюсь сказать что-то не то, дабы не разозлить чудовище.
– Мне по чём знать! – он прыскает недовольно, – Чем-то ведь ты его приворожила! Помани пальчиком, вильни хвостиком и он за тобой пойдёт.
– Я… я попробую.
Если есть шанс вытащить Влада, то я должна его использовать.
– Влад, любимый, – слёзы быстрыми струйками стекают по щекам. Вытираю их, но тщетно. – Как же я соскучилась! Как ты?
Мой мужчина выглядит безумно измученным. Взгляд серых глаз заставляет дыхание сбиться.
Я сижу напротив. Касаться нельзя и это невыносимо больно. Как же хочется дотронуться к сильным рукам, ощутить под пальцами любимое лицо.
Тоска царапает душу, будто дикая кошка, когда вижу, как в его безжизненном взгляде зажигается былой огонь.
– Я тоже скучал, детка. Всё в порядке. Как ты?
– Я… хорошо… просто плохо без тебя, Влад, – всхлипываю и его складка между бровями заставляет взять себя в руки. Ему тяжело, ещё и я со своим нытьём. Но как иначе, если я места себе не нахожу?
– Не плачь, Ева. Всё будет хорошо, – я знаю, это дежурные слова, которые ничего не значат. Ведь хорошо не будет. Его ДНК подтвердилось и скоро состоится суд. А я всё так же не верю, что он способен убить.
– Влад, твой отец сказал, что сможет вытащить тебя отсюда. Поговори с ним, умоляю.
Его взгляд в мгновение ока становится злым.
– Где ты видела его? Не смей с ним общаться, Ева, ты слышишь меня? – практически кричит. Голос вибрацией отзывается по этой сырой комнате и я вздрагиваю.
– Но он может помочь. Только он, Влад! Больше никто! Умоляю, я не могу без тебя! Ни дня больше не смогу… – последняя фраза на грани шепота.
– Детка, мой отец опасен. Ужасный человек. И я не хочу, чтобы он приближался к тебе.
– Но что же делать…
– Ждать. Серый обещал расследование не прекращать. Ты должна быть в безопасности. Денег на карте пока тебе хватит, но если нужно, он перечислит в любой момент. Слышишь?
– Я не хочу денег. Я хочу тебя, – упрямлюсь в надежде, что он согласится побеседовать с Савицким старшим. – Сейчас не время для ссор и обид. Если твой отец может помочь, то не воспользоваться этим глупо!
– Время свидания окончено, – мужчина в форме без эмоций произносит.
– Обещай, Влад. Обещай, что подумаешь. Я люблю тебя.
– Люблю тебя, Ева. Всё будет в порядке. Потерпи.
– Ева, солнышко, ну что же ты… – слышу голос Валентины и выныриваю из воспоминаний, понимая, что проплакала над тарелкой, не притронувшись к обеду.
– Простите. Накопилось просто. Как Лика, спит? – пытаюсь встать из-за стола, но женщина касается рукой моего плеча.
– Сиди, дочка. Спит малышка твоя сладким сном. А вот к тебе есть вопросы. Изводить себя сколько ещё будешь? Радуйся, что молоко не пропало с такими темпами! У тебя ж вся жидкость через глаза выходит! – наигранно строго ругает.
– Я стараюсь, правда. Но так устала! Ведь не знаю, как он там. Я звонила в колонию, сказали, живой и на том всё.
– Ох, горе ты моё. Не терзай душу. О дочери думай. И радуйся, что тот чёрт тебя в покое оставил! Надолго ли?
– Не надолго. Сказал, когда Лике исполнится пять, заберёт нас к себе. А пока его раздражают детские вопли. Я не знаю, что делать… – обнимаю плечи руками и раскачиваюсь. Как же надоело бояться!
– Уехать нужно. Бежать, если хочешь. Друга своего, Сергея, попроси. Деньги есть, пусть устроит.
– Да не