Аделин опустилась на стул, чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости. Она помнила их первую встречу. На той же самой кухне, тогда еще пустой и необжитой. Керем, с его заразительным смехом и умением превратить приготовление ужина в танец, покорил ее сердце с первого взгляда. Он кружил ее в объятиях, приправлял пасту не только специями, но и поцелуями, и превращал обыденность в волшебство.
Они делили все на этой кухне – радость, горести, секреты и самые сокровенные желания. Она научила его готовить ее фирменный французский луковый суп, а он – идеальный стейк с розмарином. Каждое блюдо, приготовленное здесь, несло в себе частичку их любви.
Сейчас же, Аделин чувствовала лишь пустоту. Ей казалось, что вместе с его уходом из дома исчезла и сама жизнь. Она не знала, что делать дальше, как дышать без него.
В порыве отчаяния она схватила с полки бутылку вина – итальянское Кьянти, его любимое. Открыв ее с дрожащими руками, она сделала большой глоток прямо из горлышка. Вино обожгло горло, но не принесло облегчения.
Воспоминания нахлынули с новой силой. Вот они готовят вместе праздничный ужин на Рождество, обсыпая друг друга мукой, и смеясь до слез. Вот он, с растрепанными волосами и сонными глазами, приносит ей кофе в постель. Вот они страстно целуются, стоя у плиты, пока на сковороде подгорает яичница.
Аделин вдруг остро ощутила его отсутствие. Ей не хватало его прикосновений, его запаха, его голоса. Ей не хватало Керема.
Поддавшись внезапному импульсу, она начала резать овощи. Неосознанно, механически. Лук заставил ее заплакать еще сильнее, но она продолжала, словно пытаясь выплеснуть всю свою боль через кухонный нож.
Она вспомнила, как однажды Керем научил ее готовить его любимое турецкое блюдо – имам баялды. "Имам, упавший в обморок". Баклажаны, фаршированные овощами и запеченные в томатном соусе. Он рассказывал, что название блюда связано с легендой об имаме, который, попробовав это блюдо, потерял сознание от восторга.
Аделин всегда смеялась над этой историей, но сейчас ей казалось, что она понимает того имама. Любовь к Керему была такой же ошеломляющей, всепоглощающей. И сейчас, когда его не стало, ей казалось, что она тоже падает в обморок от боли.
Она обжарила лук и чеснок на оливковом масле, добавила помидоры, перец, петрушку. Ароматы наполнили кухню, напоминая о совместных вечерах, о его горячих прикосновениях, о их безумном, страстном сексе.
Она помнила, как впервые оказалась в его постели. Как дрожала от возбуждения, как он нежно целовал ее, как их тела сплетались в единое целое. Это было больше, чем просто секс. Это было откровение. Каждое прикосновение, каждый поцелуй – это послание, написанное на языке любви.
Он любил ее тело, каждую его изгиб, каждую родинку. Он умел доводить ее до исступления одним лишь взглядом, одним лишь шепотом. Она боготворила его за это. Она чувствовала себя желанной, любимой, самой красивой женщиной на свете.
Но, пожалуй, ее самым любимым воспоминанием был их спонтанный секс на кухонном столе. Они готовили ужин, смеялись, флиртовали, и вдруг искра пробежала между ними. Один поцелуй, второй, и вот они уже сорвали друг с друга одежду, забыв обо всем на свете. Жаркая страсть, захлестнувшая их, была невыносимой, желанной, первобытной. Кухонный стол, усыпанный крошками и остатками овощей, стал свидетелем их любви, их безумного влечения друг к другу.
И сейчас, стоя у того же стола, Аделин чувствовала острую боль внизу живота. Ей хотелось его. Она хотела почувствовать его прикосновения, его поцелуи, его жаркую страсть. Она хотела, чтобы он вернулся, чтобы он сказал, что это была ошибка, чтобы он снова обнял ее и никогда больше не отпускал.
Закончив с начинкой для баклажанов, она принялась за их приготовление. Разрезала их вдоль, щедро приправила солью и перцем, и отправила в духовку. Пока они запекались, она вымыла посуду, прибрала на кухне, словно пытаясь навести порядок не только в пространстве, но и в своей душе.
Когда баклажаны были готовы, она фаршировала их овощной начинкой, полила томатным соусом и вернула в духовку еще на несколько минут. Запах имам баялды наполнил весь дом, напоминая об их совместной жизни.
Готовое блюдо она поставила на стол, зажгла свечи и налила себе еще бокал вина. Она смотрела на имам баялды, на блюдо, которое Керем так любил, и слезы снова навернулись на глаза.
Она взяла вилку и попробовала кусочек. Вкус был именно таким, каким и должен быть – сладким, пикантным, ароматным. Но он не приносил радости. Он лишь усиливал тоску и боль.
Аделин отставила тарелку в сторону. Ей не хотелось есть. Ей хотелось только одного – чтобы Керем вернулся.
Она поднялась из-за стола и вышла на балкон. Луна по-прежнему светила ярко, освещая город внизу. Она посмотрела на звезды, и ей вдруг показалось, что она видит его лицо.
“Керем, где ты?” – прошептала она в пустоту. “Я люблю тебя. Пожалуйста, вернись”.
Ответа не последовало. Лишь тишина, нарушаемая редким шумом автомобилей.
Аделин осталась