Группа отправилась на задание в самом своем боевом составе. В ней помимо командира насчитывалось пятнадцать человек, добрая половина которых имела офицерские звания. Заместитель командира – капитан Самойлов. Самый возрастной офицер группы – капитан Басов. Стрелки: капитан Белов; старшие лейтенанты Топалов и Зубров. Врач, капитан Шаповалов. Сапер, старший лейтенант Муров. Семь прапорщиков, среди которых были снайперы и так называемые ликвидаторы, связист и даже гранатометчик. И только один Димка Омелин имел три лычки сержанта. Он являлся помощником гранатометчика и тащил в специальном ранце пять выстрелов для РПГ. В эту непростую командировку к группе прицепили еще двух офицеров: полковника запаса Олейника и молодого радиоинженера – лейтенанта Брагера. Инженер был замкнутым человеком и со странностями в характере. Но, как сказал генерал Володарский: «Хотите иметь под боком классного специалиста – терпите».
– Потерпим, – ответил Скоробогатов.
А что он еще мог ответить? Его парням и не такое приходилось терпеть. Служба сложная, нервная и смертельно опасная. Если у десантуры был девиз: «Никто, кроме нас», то в спецназе ФСБ говорили так: «После нас только тишина».
Весь полет майор анализировал поставленную задачу. План работы на ближайшую неделю был не из легких. «Это все равно что читать Гегеля, – вздыхал он, глядя в иллюминатор. – Можно, но очень сложно. Ну Володарский… Ну поставил задачку…»
Генерал-лейтенанта ФСБ Александра Михайловича Володарского он знал давно. Начальник Управления славился своей прямотой, строгостью и бескомпромиссностью. Но при этом всегда оставался справедливым.
Скоробогатов улыбнулся, вспомнив услышанную когда-то историю из жизни генерала. Когда он еще не достиг нынешних вершин карьеры и носил погоны генерал-майора ФСБ, судьба забросила его в один большой гарнизон в качестве главы очень серьезной комиссии. В гарнизон намеревался приехать президент, и Володарский с компанией обязан был проверить все: от документации и ружейных комнат до колючей проволоки на заборе и качества питания в солдатской столовой.
Как водится в таких случаях, начали с общего построения всех подразделений части. В центре плаца стоит командир, ожидая момента для доклада прибывшему из Москвы генералу.
Володарский подходит к плацу. Командир во всю силу голосовых связок орет:
– Полк, равняйсь! Сми-р-р-р-на!
И тут из-за трибуны выныривает опоздавший солдатик-недотепа. Вынырнул и на пару секунд замер, оценивая глубину задницы, в которую попал.
Володарский махнул рукой, остановив командира части, сам вышел на центр плаца и скомандовал:
– Полк, равнение на средину!
И с приложенной к фуражке рукой пошел четким строевым шагом в направлении солдатика.
Заметив это, тот испуганно оглянулся по сторонам. Но, осознав, что у трибуны, кроме него, никого нет, тоже поднес руку к головному убору и, печатая шаг, двинулся навстречу генералу.
Тот, кто рассказывал Скоробогатову эту историю, уверял, что в этот момент все солдаты, прапорщики и офицеры, стоящие на плацу, в прямом смысле перестали дышать.
Не доходя несколько шагов до солдата, генерал Володарский остановился и доложил рядовому, что часть построена. После доклада, как и положено, генерал сделал шаг в сторону.
Юнец выслушал доклад и, не опуская руки, потопал к центру плаца. Володарский, все так же отдавая честь, оставался на шаг позади.
Остановившись перед коробками рот, солдатик истошно заорал:
– Здравствуйте, товарищи!
Роты вздохнули и пролаяли:
– Здравия желаем, товарищ рядовой!
– Вольно, – скомандовал солдат.
Меж тем задние ряды уже корчились в беззвучном смехе.
Тут генерал прервал представление.
– За опоздание в строй объявляю семь суток ареста, – строго произнес он.
– Есть семь суток ареста, – приуныл солдат.
– А за находчивость объявляю благодарность и семь суток отпуска, – продолжил Володарский. – Сначала отсидишь, потом отдохнешь…
По заявлению рассказчиков, бедолага действительно отсидел неделю на гауптвахте, а затем на семь дней отправился в отпуск на родину. Вот такие легенды ходили о генерал-лейтенанте Володарском.
Бойцы группы удобно расположились в креслах самолета и давно спали. Майор Скоробогатов смотрел в окно на проплывавшие внизу облака и вспоминал. Во время продолжительных перелетов он любил вспоминать свою жизнь…
Ирина всегда провожала его в долгие командировки. Так уж у них повелось: третий год жили, не оформляя отношений, и повсюду стремились быть вместе. Роман любил Ирину. А как же иначе? Джек Лондон однажды сказал: «Мужчина, которого не ранит любовь к женщине, – только наполовину мужчина». Роман был настоящим мужчиной.
И в тот раз Ирина вызвалась проводить мужа до соседнего